Подруги - [10]
— Ну, уж и сломана! Помилуй Бог!.. Просто, верно, расшибся очень сильно, — заметил доктор.
У аптеки доктор велел остановиться, набрал там разных баночек да бинтов и поехал дальше.
Глава V
У бедных друзей
Невеселое зрелище ожидало доктора и Надю в крошечном доме, почти мазанке, где жили Савины. В первой комнате, самой большой, на кожаном диване лежал мальчик лет четырнадцати. Выражение страдания исказило его красивое лицо; смоченные потом вьющиеся черные волосы прилипли ко лбу и вискам; губы были плотно стиснуты, чтобы сдерживать стоны, невольно вырывавшиеся из стесненной груди, a глаза блуждали, словно ища помощи. Ему беспрестанно делалось дурно, и тогда бледность еще мертвеннее разливалась по лицу его, длинные ресницы полу опускались, еще страшнее оттеняя, в полусвете нагоревшей свечи, черные круги под ввалившимися глазами. В эти минуты двум женщинам, в страхе стоявшим возле него, казалось, что все уже кончено, что он умирает… Мать отчаянно ломала руки, обращала полные слез глаза в тот угол, где висели иконы. Другая, сестра больного, наша знакомая Маша Савина, вела себя сдержаннее. Она не давала воли слезам, смачивала уксусом виски и лоб брата, давала ему нюхать спирт, и только с возраставшим ужасом в душе порой прислушивалась, не приехал ли кто, не идет ли Степа, не вернулся ли отец, снова ушедший на поиски доктора… Но чем более уходило время, чем более ослабевал несчастный Павел, тем холоднее становилось на душе её, тем сильнее сдавливали ей горло сдерживаемые рыдания. Наконец, и она не могла долее выдержат… Брат её только что открыл глаза после обморока и попросил пить; она поднесла ему одной рукой воду, другой приподняла голову и напоила его; но, когда, напившись, он страшно застонал от боли, которую ему причинило это легкое движение, она с трудом сдержалась и, передав уксус и полотенце матери, выпила в сени, схватилась за голову и вся замерла, откинувшись всем телом к стене. Самые ужасные, болезненные мысли кипели в ней. «Когда же, когда же помощь?.. — выступал ясно один вопрос из вихря её мыслей. — Неужели ни отец, ни Надя — никто не добудет доктора?.. Надя… Да где же ей!.. Где ей заниматься ими!.. У них бал… Еще добился ли до неё Степа? Отдали ли ей записку?.. О! Боже мой, Боже!.. И за что он так страдает, Господи?.. За его же доброе дело… Хотел помочь, других спасти — и вот… Что ж доктор? Когда же помощь?!.»
И наконец-то, в ответ на её отчаянные вопросы, раздался стук колес по их тихой, давно заснувшей улице. Все собаки подняли лай на этот непривычный шум. Не к ним ли?.. Кому же ехать здесь ночью?.. Неужели доктор?.. И мигом разлетелись все черные мысли! На душе полегчало, будто уж один приезд доктора должен облегчить её Пашу; она бросилась к дверям.
— Степа! Ты?..
— Я, Маша! Скорее отворяй! Доктор!
— Это мы, Манечка! Я привезла тебе Антона Петровича.
Верить ли своим ушам?.. Сама Надя! В такой час и прямо с бала!..
— О! Спасибо, спасибо тебе, милая!
— Пойдем скорее! Где же бедный Паша?.. Вот сейчас его доктор осмотрит… Даст Бог, поможет ему. Пойдемте, Антон Петрович.
Но Антона Петровича не к чему было торопить: он уже отворил двери в комнату.
Один опытный взгляд на больного сказал ему, что времени терять нельзя.
Павел лежал, как привезли его, совсем одетый.
— Ножницы! — прежде всего потребовал доктор, и тут же, вспомнив, что все при нем, он вынул из кармана портфель с инструментами.
— Кто здесь посильнее, — спросил он, нахмурясь, будто бы сердился, и тут же сурово прибавил, взглянув на Марью Ильиничну: — слез тут не нужно, слезы — лишняя помеха!.. Где отец его или старший брат? Кто-нибудь, чтоб поднять?..
Говоря это, доктор без церемонии разрезывал в длину блузу и всю одежду больного.
— У нас никого нет, — отвечала сестра Паши, Маша. — Отец ушел за доктором… Я помогу вам… У меня довольно силы.
Доктор посмотрел на маленькую, худенькую девушку, на её суровое лицо, дышавшее уверенной решимостью, и не сказал ни слова, только будто с еще большим ожесточением стал кромсать платье больного мальчика.
Мать Паши испуганно глядела на все происходившее. Помимо душевного страдания, она невольно прикидывала в уме, чего ей стоило заработать то, что доктор так беспощадно превращал в клочки. Такое чувство в сердце матери в подобную минуту, пожалуй, многим показалось бы мелочным, но таким счастливцам мы только можем посоветовать поблагодарить Бога за свое великое счастье. Тот человек, чьих нравственных бед и страданий никогда не увеличивала бедность, беспощадная нужда, — не смеет считать себя несчастным… Потери и горести — для всех равны, но для бедных людей все они во сто крат увеличиваются невозможностью помочь, облегчить болезнь и страдания средствами, которые у людей обеспеченных всегда под рукой. Нет горше и обидней несчастья, как невозможность доставить необходимое существу, за которое охотно отдал бы всю жизнь свою, всю душу!.. И бедная Марья Ильинична не задумалась бы отдать за сына всю кровь свою и душу, и не пожалела бы о них, a платье его она жалела потому, что не знала — откуда ей будет достать другое…
Надежда Николаевна могла, однако же, отчасти постигнуть, по той тоске, которая ce самое вчуже охватила при виде бедного страдальца, что должно было происходить в сердцах его матери и сестры. Она стояла бледная, крепко закусив губы, и следила за всеми движениями доктора, готовая помочь ему, служить, чем могла, по первому слову.
«…Любопытство превозмогло голод. Я оставила свою комнату, но вместо столовой прошла к мужниному кабинету и остановилась у дверей в недоумении. Я знала, что ничего не совершаю беззаконного, – у нас не было тайн. Через полчаса он рассказал бы мне сам, в чём дело.Я услышала незнакомый, мужской голос, который авторитетно говорил:– А я утверждаю истину! Жена ваша не имеет прав на этот капитал. Он завещан прадедом её князем Рамзаевым наследникам его старшей дочери лишь на тот случай, если по истечении пятидесяти лет не окажется наследников его меньшого сына…».
Жизнь дворянки в светском обществе XIX века начиналась с ее первого бала. В своем сложном тюлевом платье на розовом чехле, вступала она на бал так свободно и просто, как будто все эти розетки, кружева, все подробности туалета не стоили ей и ее домашним ни минуты внимания, как будто она родилась в этом тюле, кружевах, с этой высокою прической, с розой и двумя листками наверху.Первый бал для дворянки знаменовал начало взрослой жизни. Рауты и балы, летние вечера в дворянских усадьбах и зимние приемы в роскошных особняках, поиск женихов, помолвка и тщательные приготовления к свадьбе… Обо всем этом расскажут героини книги: выдающиеся женщины петербургского светского общества, хозяйки литературных салонов, фрейлины, жены и возлюбленные сильных мира сего.
«…Стояло начало мая мѣсяца; теплаго, яркаго, цвѣтущаго мая.Всегда красивая Одесса разрядилась вся въ зелень и цвѣты, и глядѣлась въ голубое море словно шестнадцатилѣтняя красавица въ зеркало.Въ желѣзно-дорожномъ вокзалѣ суета, толкотня и шумъ: только что прибылъ утренній поѣздъ. Разъѣздъ необычайно оживленъ.Двѣ дамы спокойно ждутъ въ залѣ перваго класса, никуда не спѣша, ожидая безъ всякихъ признаковъ нетерпѣнія, чтобы люди – лакей и горничная, получили багажъ и все устроили. Одна изъ дамъ, пожилая, некрасивая, одѣтая съ такой аккуратностью, что никому и въ голову не могло придти, что она четвертыя сутки не выходила изъ вагона, сидитъ молча, вытянувшись въ струнку, на диванѣ…».
«…– Мне не холодно! – неподвижно глядя на барыню, ответило дитя.– Но с кем ты пришла? Как ты здесь?..– Одна.– Из церкви верно?– С погосту…– А где ж ты живёшь? Близко?– Я не живу! – так же тихо и бесстрастно выговорила девочка.– Близко живёшь? – переспросила, не расслышав, Екатерина Алексеевна.– Я не живу! – повторила девочка явственней…».
«…Вот и в эту ночь, величайшую ночь христианского мира, Агриппа вышел, не чая ничего необычного; но чёрный пёс его знал, что должно случиться «нечто» не совсем обыденное… Он отводил пронзительный взгляд свой с хозяина лишь затем, чтобы требовательно, нетерпеливо устремлять его в тёмную ночь; он многозначительно взвизгивал, словно предупреждая его о чьём-то появлении.Учёный наконец обратил на него внимание.– В чём дело, дружище? – тихо спросил он. – Ты ждёшь кого-то?.. Ты извещаешь меня о прибытии гостя?.
«Для нас, русских людей, они представляют лишь внешний интерес, как замечательное умственное движение, возбужденное во всем мире русской женщиной, без всяких на то средств, кроме своего ума, громадных знаний и необычайной силы воли. Того нравственного значения, за которое ее прославляют на Западе, провозглашая борцом за жизнь загробную, за главенство в человеческом бытии духа, за ничтожество плоти и земной жизни, данных нам лишь как средство усовершенствования бессмертной души нашей, как противницу материализма и поборницу духовных начал в человеке и природе, — в России она иметь не может…».
Повесть украинского детского писателя Виктора Семёновича Близнеца (1933–1981) — о детстве сельского мальчика, о познании окружающего мира и детских мечтах.
В этой детской истории описываются удивительные и необыкновенные приключения в городе и деревне обычной девочки школьницы Лады и маленькой феи добра и справедливости. Благодаря маленькой феи все обычное вокруг становится необычным. И окружающее Ладу зло и несправедливость вдруг можно победить. И дети и их родители видят, что можно жить веселее и счастливей.В этой детской истории описываются события начала лихих и тяжелых девяностых годов прошлого века, время перестройки, время становления рыночных отношений не только в экономике но и между людьми в нашей стране.
В этих детских историях описываются необычные события, случившиеся с обычной школьницей Ладой и ее друзьями: Петрушкой, Золушкой и другими живыми куклами. В этих историях живые куклы оказываются умнее, находчивее, а главное более высоконравственнее, более человечнее, чем живые люди участники этих историй.В этих историях описываются события начала тяжелых, лихих девяностых годов прошлого века, времени становления рыночных отношений не только в экономике, но и в отношениях между людьми. И в эти тяжелые времена живые куклы, их поведение вызывают больше симпатий, чем поведение иных живых людей.
Автор рассказа «Торбеевский идол» Скворцов-Степанов Иван Иванович (1870–1928) — старый большевик, известный советский государственный деятель.Двадцати одного года, оставив профессию школьного учителя, Скворцов-Степанов стал вести революционную пропаганду среди рабочих. Он много раз арестовывался и ссылался то в Тулу, то в Восточную Сибирь, то в Астраханскую губернию.В 1917 году Скворцов-Степанов активно участвовал в революционных боях за власть в Москве и написал множество прокламаций — обращений большевиков к рабочим.Скворцов-Степанов был широко образованным человеком: отдавая много сил партийной, организаторской работе, он всю свою жизнь упорно учился, самостоятельно изучил иностранные языки и приобрёл в самых разнообразных областях глубокие знания.Скворцов-Степанов перевёл с немецкого языка на русский три тома «Капитала» К.
Книга известного чехословацкого писателя Йозефа Плевы «Маленький Бобеш» стала в Чехословакии одной из любимейших детских книг.В чем же притягательная сила этой книжки? Почему ее переводили и переводят во многих странах?С большой теплотой, с немалой долей юмора рассказывает Йозеф Плева о живом, любознательном мальчике Бобеше из простой трудовой семьи.Прочитайте эту книжку — она вас познакомит с жизнью чешской детворы в начале нашего века.
В 6-й том Собрания сочинений Ванды Василевской вошли пьеса об участнике восстания Костюшко 1794 года Бартоше Гловацком, малая проза, публицистика и воспоминания писательницы.СОДЕРЖАНИЕ:БАРТОШ-ГЛОВАЦКИЙ(пьеса).Повести о детях - ВЕРБЫ И МОСТОВАЯ. - КОМНАТА НА ЧЕРДАКЕ.Рассказы - НА РАССВЕТЕ. - В ХАТЕ. - ВСТРЕЧА. - БАРВИНОК. - ДЕЗЕРТИР.СТРАНИЦЫ ПРОШЛОГОДневник писателя - ПУТЕШЕСТВИЕ ПО ТУРЬЕ. - СОЛНЕЧНАЯ ЗЕМЛЯ. - МАЛЬВЫ.ИЗ ГОДА В ГОД (статьи и речи).[1]I. На освобожденной земле (статьи 1939–1940 гг.). - На Восток! - Три дня. - Самое большое впечатление. - Мои встречи. - Родина растет. - Литовская делегация. - Знамя. - Взошло солнце. - Первый колхоз. - Перемены. - Путь к новым дням.II.