Подростки - [52]

Степан, подойдя к всадникам, о чем-то переговорил с ними, и те, повернув лошадей, поехали стороной, чтобы не заезжать на поляну.

— Эх, ты, горе-часовой! — проговорил Степан, подходя к Губанову. — Не разглядел, а тревогу поднял.

Дмитрий стоял, закусив губу, опустив голову, растерянный, не зная, куда деваться от стыда. Ему казалось, что все вокруг с укором смотрят на него.

Прерванная маевка продолжалась. Сейчас народ, собравшись тесным кружком, слушал рассказ пожилого человека в пенсне о жизни в далекой якутской ссылке. Рассказывал тот увлекательно, живо и горячо. Слушали его внимательно и пятеро подростков. Только Митя сидел в кустах, в стороне, насупившийся, угрюмый, молчаливый. Ребятам стало жаль друга.

Валентин подсел к нему.

— Брось, Митяй! Всякое бывает. Кто их разберет, казаки ли, башкиры ли: пыль ведь.

— А что, и я бы свистнул. Тут секунда дорога. Окажись казаки, пока разглядывал, знаешь, что могло быть? — сказал Николай.

Слова друзей мало утешили Механика. И только когда в сумерках шли они домой, мальчик постепенно разговорился и забыл про свою оплошность.

Глава XII НЕЗАДАЧЛИВЫЕ СТРЕЛКИ

С наступлением летних каникул для поселковых мальчишек началось горячее время. Занятия в школе кончились, и ребята опять разделились на два враждующих лагеря. Колупаевцы и никольцы дрались теперь каждое воскресение. И только трое приятелей — Валя, Митя и Николай — впервые в этом году ни разу не участвовали в драках и даже с ребятами не играли.

До того ли было? Начинала осуществляться самая заветная мечта. У них появилось оружие. Да, да у Валентина Кошельникова, Дмитрия Губанова, по кличке Механик, и Николая Осипова появилось настоящее оружие. Тут были «бульдоги», и «смиты», и «велодоги».

Правда, оружие это ненадолго оставалось в руках ребят.

Теперь чуть не каждый день они получали то один, то два револьвера. Все это было старое, испорченное оружие, неизвестно откуда добытое и требовавшее тщательного ремонта. Вот ребятишки и таскали его в Заручейный поселок к веселому хромому кузнецу Никанору.

Какое это счастье — идти и нести за поясом под рубашкой настоящий револьвер. Правда, он испорченный, не стреляет, но зато как это здорово — чувствовать прикосновение холодной стали. Одно огорчало приятелей: нельзя было похвастаться перед ребятами. Вытащить бы из-под рубахи, хотя и неисправный, «смит». Вот бы онемели от восторга поселковые ребятишки. А если бы еще иметь исправные! — Пальнуть бы во время драки с колупаевцами, хотя бы и холостыми.

Однажды Степан сказал приятелям:

— Бегите к кузнецу и возьмите три починенных револьвера.

Вот когда припустили ребята! Ног под собой не чувствовали от счастья! Ведь сегодня они понесут исправные, готовые к бою револьверы.

Дед Никанор дал им три исправных «смита».

— Ну, марш! — сказал он, сердито шевеля лохматыми бровями, из-под которых смотрели на ребят ласковые, улыбающиеся глаза. — Да, чур, смотреть в оба, чтоб не нарваться на иродов! Дело-то не шуточное. А это в карманы положите, да смотрите, чтоб ни одного не обронить! — И он дал каждому по десятку патронов.

Ребята засунули под рубашку револьверы, рассыпали патроны по карманам и отправились. Теперь они не бежали, наоборот, шагали медленно, степенно. К чему торопиться? Прибежишь к Степану — оружие отдавать надо. До темноты долго, еще часа четыре.

— Айда через кладбище, — предложил Николай. — Ближе, пожалуй.

И хотя торопиться было некуда и дорога через кладбище не короче, ребята согласились. Очень всем троим хотелось поближе рассмотреть исправные револьверы, а на улице этого не сделаешь.

На кладбище было тихо. Березы стояли одетые сережками и точно купались в лучах майского солнца. Ребята присели на одну из могил. Не сговариваясь, сразу все трое вытащили револьверы. Даже сердце забилось чаще, когда они почувствовали в ладонях шершавые рукоятки «смитов».

Валентин вытащил из кармана патроны.

— Вот как это делается, — сказал он, переломил револьвер, заложил патроны в барабан и поставил его на место. Потом он встал в позу заправского стрелка: отставил правую ногу немного в сторону, левую руку заложил за спину, а правую с револьвером вытянул вперед на уровень прищуренного глаза.

Приятели, конечно, не отстали. Мигом зарядив свои револьверы, они тоже стали целиться в стволы берез.

— Видали, — крикнул Валентин, не оборачиваясь. — Учитесь у меня. Целиться надо так… — Он увлекся, нажал гашетку, и вдруг — бах! — прокатился по кладбищу выстрел.

— Валька, сдурел! — крикнул Механик, но сейчас же и сам нажал гашетку.

— Ах, вы так! — И Николай, чтобы не остаться в долгу, тоже спустил курок. Выстрелы оглушили и напугали ребят. Они растерянно поглядели друг на друга.

— Услышат! — почему-то шепотом сказал Николай.

— Бежим! — крикнул Механик. И все, сунув револьверы под рубашки, кинулись со всех ног бежать. Выскочив с кладбища, они увидели, как от тюрьмы по дороге пылило трое верховых. Приятели свернули с дороги и, юркнув в кусты, отсиживались там часа два и, только убедившись, что их никто не ищет, выскочили из своего убежища и побежали к Степану.

Степан стал рассматривать принесенное оружие, а мальчики стояли ни живы, ни мертвы.