Подозреваемый - [10]

Доминик Леланд был высокий костистый афроамериканец, который уже тридцать два года служил инструктором К-9, сначала в армии, потом у шерифа округа Лос-Анджелес и, наконец, в Управлении полиции Лос-Анджелеса.

Лысину у него на макушке окружал венчик коротких седых волос, на левой руке не хватало двух пальцев. Пальцы ему откусил бойцовый ротвейлер — за тот день Леланд получил первую медаль за отвагу из семи, которыми был награжден за годы службы. Леланд и его первая собака, немецкая овчарка по кличке Мейси Добкин, были направлены к одному дому искать подозреваемого в убийстве и распространении наркотиков, и там на Мейси Добкин напали два злобных ротвейлера.

Первый, килограммов шестьдесят пять весом, вцепился зубами ей в загривок и прижал к земле, а второй, примерно того же веса, схватил за правую заднюю ногу. Мейси взвыла. Еще минута — и она бы погибла, если бы в борьбу не вступил Леланд. Он прижал коленом того, что кусал за ногу, приставил ему «беретту» к спине и нажал на курок. Потом свободной рукой ухватил другого за морду, чтобы тот отпустил загривок Мейси, и монстр вцепился зубами ему в ладонь. Леланд его тоже застрелил, но он успел откусить Леланду два пальца — безымянный и мизинец. Потом и Леланд, и Мейси Добкин выздоровели и работали в паре еще шесть лет, пока Мейси Добкин не вышла в отставку.

Леланд при виде Скотта нахмурился, но Скотт не стал принимать этого на свой счет. Леланд не хмурился, только когда смотрел на своих собак.

Леланд опустил руки и пошел к зданию.

— Пойдем посмотрим, кто у нас есть.

В здании размещались два небольших кабинета, комната для общих собраний и собачий питомник.

Скотт вслед за Леландом прошел в питомник. Левая сторона была разгорожена на восемь вольеров для собак, каждый с воротами из проволочной сетки, а перед ними был проход. Пол цементный, со встроенными водостоками, чтобы помещение можно было мыть шлангом.

Леланд сказал:

— Перкинс возьмет Слайдера. Он себе на уме, но они с Сеймуром договорятся.

Из трех новых инструкторов Леланд больше всех любил Сеймура Перкинса. Перкинс вырос при охотничьих собаках; с собаками он обращался спокойно и уверенно, и они немедленно начинали его слушаться. Эми Барбер чувствовала собак интуитивно; несмотря на хрупкое сложение и нежный голос, они охотно подчинялись ее власти.

Леланд остановился между вторым и третьим вольерами, в которых сидели две новые собаки. Когда Леланд вошел, они встали, и ближняя дважды гавкнула. Это были поджарые бельгийские овчарки, кобели. Леланд прямо-таки засветился.

— Ну разве это не роскошные мальчики? Посмотри на них. Ах, какие красивые юноши!

Тот, что лаял, гавкнул опять, и оба бешено замахали хвостами.

Скотт знал, что эти собаки уже выдрессированы заводчиком. Леланд ездил к заводчикам чуть ли не всего мира, ища самых лучших собак. Последние три дня он провел, наблюдая за новыми собаками, оценивая их годность к службе, изучая индивидуальность и характер каждой. Далеко не все собаки отвечали стандартам Леланда. Тех, что не годились, он отсылал назад.

— Это Гатмен.

Собак закупали в возрасте примерно двух лет, так что они уже имели клички. Подаренные собаки были годом старше.

— А это Куорло.

Гатмен снова гавкнул и поднялся на задние лапы, стараясь сквозь сетку лизнуть Леланда.

— Гатмен легко возбудим, поэтому я хочу дать его Эми. Куорло умен как черт, с ним легко работать, так что я думаю, вы с ним прекрасно подойдете друг другу.

Слова «легко работать» и «умен как черт» Скотт интерпретировал так: Леланд хотел сказать, что с другой собакой Скотт не справится. Перкинс и Барбер более способные инструкторы, им дадут более сложных собак. А Скотт недоумок.

В дальнем конце питомника открылась дверь, и вошел Мейс Стирик с немецкой овчаркой. Он завел овчарку в вольер, вытащил большой контейнер для перевозки собак и закрыл ворота.

Скотт оглядел Куорло. Красивая собака. Коричневая шерсть. Теплые и умные глаза. Очевидно, что нрава уравновешенного. Там, где Гатмен нервничал и суетился, Куорло сохранял совершенное спокойствие. Наверное, Леланд прав: Скотту будет легко с этой собакой.

Скотт сказал:

— Я буду больше работать. Я буду работать, пока у меня не получится.

Леланд посмотрел на Скотта и дотронулся до поводка, пристегнутого к поясному ремню.

— Это не сталь и нейлон. Это нерв. Один конец пристегиваешь к себе, другой — к животному. Не для того, чтобы тащить его по улице. Через этот нерв ты его чувствуешь и оно тебя чувствует, и все, что по нему передается от собаки тебе и от тебя собаке — страх, наказание, одобрение, — все это передается в обе стороны. Собака чувствует, и ты чувствуешь. — Леланд отпустил поводок и посмотрел на Куорло. — Ты будешь работать, хорошо. Я знаю, ты работы не боишься, но есть вещи, которые работой не возьмешь. Я два месяца за тобой наблюдаю, и ты делаешь все, что я велю, но я ни разу не видел, чтобы по твоему поводку что-то перетекало. Ты понимаешь, о чем я?

— Я буду стараться.

Тут открылась дверь у них за спиной, и Кэм Фрэнсис попросил Леланда посмотреть у Тони лапу. Леланд поспешил к Тони, бросив Скотту, что сейчас вернется. Скотт несколько секунд смотрел на Куорло, потом пошел в другой конец питомника, где Мейс поливал из шланга перевозку.