Подожди до завтра - [5]

— Все или что-то еще?

— Я не люблю сюрпризы, выяснения отношений, ограничения и грубость, — чуть ли не загибая пальцы, продолжила Маша.

— Договорились. Одно уточнение, если я заработаю деньги, то ты примешь от меня что-то или так все принципиально?

— Заработаешь?

— Буду рефераты по ночам писать, — усмехнулся Андрей.

— Хорошо, — немного посомневавшись, ответила она.

— Теперь мои условия, — начал Андрей. — Если ты звонишь, то вечер, ночь и утро мои. Ты меня не выгоняешь сразу на улицу, как мавра, который сделал свое дело и может удалиться. Я не буду ни о чем тебя спрашивать, о чем ты сама не захочешь рассказать. Но и молча прийти, пройти в душ, потом попыхтеть над тобой и повернуться к стенке, чтоб захрапеть — это не по мне. Я хочу тебя узнать. Что тебе нравится, а что ты терпеть не можешь. Это необязательно твои любимые цветы, но это и касается ласк. Я не умею читать мысли, а действовать наугад — только тебя раздражать. Если мы с тобой будем молчать, то далеко в этом деле не продвинемся.

— Это была плохая идея тебе позвонить. Уходи, — раздраженно сказала она.

— Маша, ты всегда меня можешь прогнать. Скажешь, что все кончено, и мы расстанемся. Я не буду тебя преследовать. Не буду напоминать о себе. Никакой мести. Или чего ты там боишься? Просто встречаемся ради секса. Тебе хорошо и мне хорошо. Найдем кого-то, то расстанемся. Или пойдем дальше.

— Мне не нужны отношения, — сверкнув глазами, ответила она.

— А мне нужны. Но это твое решение жить одной и для себя. Я его уважаю. Разбежаться всегда успеем. — Андрей видел, что она сомневается, но не мог понять причину ее страхов. В итоге ему это надоело. Еще и кофе хотелось. — Я уже понял, что гостеприимством ты не отличаешься. Но я хочу кофе. Надеюсь, что ты не против, если я воспользуюсь твоей водой, чайником и кружкой? Можно и свои принести, но не будем до абсурда доводить. Кофе, молоко и геркулес у меня с собой. И куплены на кровно заработанные деньги.

— Зачем молоко и геркулес? — не поняла Маша.

— Ты сказала, что сваришь мне кашу, если я принесу продукты. Знаешь ли, утром привык завтракать, — сказал он. На губах Маши мелькнула улыбка.

— Пойдем пить кофе, — сдалась она. — Только руки помой.

— Обязательно.

В ее квартире ничего не изменилось. Словно время остановилось. Маша сидела на кухне, о чем-то задумавшись. Растворимый кофе приносил какое-то подобие бодрости.

— Ты завтра во сколько встаешь? — нарушил он молчание.

— В семь утра.

— Подойдет. Тогда я в душ. Так?

— Да, — она тяжело сглотнула. И чего боится? В тот раз она была смелее. Или в тот раз была на эмоциях так же, как и он, а теперь адреналин спал? Хотя, какая разница.

Маша явно нервничала. Вернувшись в комнату, он увидел, что она нервно сжимает руки. Спина неестественно прямая. Опять это покусывание губ. Он сел перед ней на колени. В ее глазах появился такой страх, что Андрей растерялся, но виду не подал. Понять бы, в чем причина этого страха.

— Что случилось?

— Ты другой. Я тебя не узнаю.

— И чего во мне изменилось?

— Какой-то взрослый.

— А тебе нравятся зеленые мальчишки? — скользя пальцами вверх по ее бедру, спросил Андрей.

— Так проще.

— Чем? Тебе учить нравится? Или держать всех под контролем? — спросил он. Но ответа не получил. — Думаю последнее. Стоит только посмотреть строгим взглядом, как отбить всю охоту что-либо делать. Тебе нравятся, чтоб тебя боялись, потому что тогда не страшно тебе.

— Хватит.

— Что хватит? — Андрей провел пальцем по границе ее сорочки. Шелк и кожа. Приятное сочетание. Она не успела ничего сказать, как ему пришла в голову идея. — А давай поменяемся? Соблазнять меня будешь ты. Это ведь тебе интересно.

Сразу проснулся интерес. И страхи ушли. Он сел на кровать. Маша повела плечами. Сорочка соскользнула, оголив грудь. Дерзкая улыбка. Ленивый взгляд, который он чувствовал на своих губах, груди. Стало жарко. Плутовка неторопливо коснулась его губ. Андрей еле удержался, чтоб не схватить ее в охапку. Три недели у него никого не было. Он хотел ее, но пришлось сдержаться. Ее губы скользили по его губам. Он чувствовал, как тонкие пальцы изучают его грудь. Андрей попытался коснуться ее. Сразу напряглась. Это что же? Теперь ее не трогать? Ладно, он решил подождать. Ее губы скользили, повторяя ход пальцев. Руки же опускались все ниже. Возбуждение. Горячее дыхание обдало его живот. Так дразнить было жестоко. И не капли сочувствия. Он уже раскатал губу на продолжение, а она лишь насмешливо посмотрела на него.

— Иди ко мне. — Андрей приподнял ее, усаживая сверху. Она разгорячилась не на шутку. Схватилась за его плечи, отдаваясь тем чувствам, которые вызывало возбуждение. Гибкое тело скользило в его руках. Сорочка начала мешать, он снял ее, откинув в сторону. Было так важно ощущать друг друга полностью, без барьеров. Дарить эмоции и ласки. Он едва успел дождаться, когда ее накроет волна разрядки, чтоб присоединиться к ней. Она тяжело дышала, пряча лицо у него на плече. Андрей сам чувствовал себя, как после марафона. Но ему было ее мало. Он хотел большего. Его ладони скользнули по ее спине, ягодицам. Дрожь. Маша вопросительно посмотрела на него.