Поднятые на белой кошме. Ханы казахских степей - [11]

Однако, когда великий хан Угедей скончался, объявились сразу несколько претендентов на престол; причем каждый из них обосновывал свои права на власть как единственно законный и имел в том своих приверженцев. Так, в частности, какая-то часть царевичей и военачальников поддерживала Ширамуна, наследника по завещанию покойного хана. Какая-то часть Чингизидов была за второго сына Угедей-хана, Кутана, который заявил свои права на верховую власть на том основании, что сам Чингизхан будто завещал, чтобы после Угедея престол перешел к нему, к Кутану [Джувайни, изд., т. 1, с. 206; пер., т. 1, с. 251; The Successors of Genghis Khan, p. 181]. Туракина-хатун и ее придворная камарилья выставила кандидатуру Гуюка, потому что он — старший сын умершего Угедей-хана. Когда, таким образом, в дела престола и царства проникла смута, младший брат Чингизхана Отчигин-нойон в 1242 году „захотел военной силой и смелостью захватить престол“. Но попытка оказалась неудачной и по-прежнему „ханский престол находился под властью и охраной Туракина-хатун“ [Рашид ад-Дин, т. 2, с. 116–117].

По Рашид ад-Дину, Туракина-хатун была матерью пяти старших сыновей Угедей-хана, то есть Гуюка, Кутана, Кучу, Корачара, Каши и, таким образом, приходилась Ширамуну, сыну Кучу, бабушкой. Однако такая именно родственная связь между тремя претендентами на престол с временной правительницей в свете их взаимоотношений представляется сомнительной. Судите сами. В смутное время второго междуцарствия претендент на престол великодушный царевич Кутан вдруг, в расцвете лет и сил, занемог и умер, „околдованный“ Фатимой, наперсницей Туракина-хатун; впоследствии, когда был провозглашен новый хан. Фатиму судили за это и другие ее злодеяния, признали виновной и, завернув ее в кошму, бросили в воду. Показательно и другое. В начавшейся борьбе за престол, в ходе которой одного из трех претендентов (Кутана) постигла смерть, Туракина-хатун с самого начала столь же рьяно выступала против умного и доброго наследного принца Ширамуна, сколь ревностно поддерживала и продвигала кандидатуру Гуюка, который отличался свирепым характером.

В свете приведенных данных кажется правдоподобным допущение китайского исследователя Гэ Шаоминя, согласно которому Туракина была матерью только Гуюка, а остальные сыновья Угедея были от других женщин [см. Мункуев, 1965, с. 123–124, прим. 202]. Во всяком случае, допущение, что Гуюк — единственный родной сын Туракина-хатун логично объясняет поведение временной правительницы, которая, поступая наперекор последней воле покойного супруга и сея смуту в „семье Чингизхана“, в конце концов посадила на ханство именно Гуюка, который в течение всей жизни страдал хронической болезнью.

Вот заключительные формулы отказа престола Ширамуну и возведения на престол Гуюка: Ширамун, наследник по завещанию Угедея, — еще „не достиг зрелого возраста“; царевич Гуюк — старший сын покойного хана [Рашид ад-Дин, т. 2, с. 80, 119; The Successors of Genghis Khan, p. 120, 181].

Гуюк был избран великим ханом на курултае в августе 1246 г. Туракина-хатун сумела так организовать дела Гуюка, что большинство народа было согласно на передачу ханского достоинства ее старшему сыну и на августовский курултай прибыли царевичи всех ветвей рода Чингизхана. Правда, глава Улуса Джучи Бату (Батый), личный враг Гуюка, сам не приехал на курултай, ссылаясь на телесный недуг, но зато прислал пять человек из своих братьев, в их числе Орда-Ичена, который после смерти Чагатая в 1242 г., был по возрасту самым старшим членом царствующего рода.

Спустя два-три месяца после августовского курултая 1246 г. Туракина-хатун скончалась.

По словам Джувайни, у Гуюка были „грубые манеры и вид, внушающий ужас и оцепенение“; Рашид ад-Дин говорит, что приближенные Гуюк-хана боялись сделать шаг в его присутствии и никто не смел доложить ему о каком-нибудь деле, не будучи спрошен [Джувайни, изд., т. 1, с. 213; Бартольд, т. 1, с. 554]. Наиболее подробные сведения о характере Гуюка дает Плано Карпини; „А этот император, — сообщает он, — может иметь от роду сорок или сорок пять лет или больше; он небольшого роста; очень благоразумен и чересчур хитер, весьма серьезен и важен характером. Никогда не видит человек, чтобы он попусту смеялся и совершал какой-нибудь легкомысленный поступок, как нам говорили христиане, неотлучно с ним пребывавшие“ [Плано Карпини, с. 79].

Раз мы начали говорить о природных качествах и нравах нового великого хана, то к сказанному выше следует добавить, что Гуюк, как и его отец Угедей, был алкоголиком, тратил дни и ночи на пьянство и разврат и скончался 43-х лет от роду весной 1248 г. Гроб с телом Гуюка перенесли в долину Эмиля (река на Тарбагатае, в северо-восточной части нынешнего Казахстана), где была его коренная ставка, и предали земле.

Чингизхан завещал своим детям, как было сказано выше, согласие и единодушие. Но уже вскоре после смерти основателя монгольской династии в его роде появились распри и возникли враждующие между собою группы. Еще В. В. Бартольд отметил со ссылкой на монгольское сказание, законченное в 1240 г., что против Гуюка и всего потомства Угедея была сильная партия среди монгольской аристократии, склонявшейся на сторону первого регента Монгольской империи Тулуя (