Подлинный Сократ - [10]

На противоположной стене большая черная панель с множеством различных кнопок и рычажков. За ней еще одна комната, прямо как в шоу «за стеклом» в центре которой микрофон на подставке. Что это такое я понятие не имел. Генрих, словно почувствовав мое недоумение и заранее предугадывая мой вопрос, опередил меня:

– Это микшерский пульт, за ним звукозаписывающая комната. Мой хозяин композитор, он пишет музыку. К нему часто приходят известные и популярные певцы. Они прямо здесь записывают свои песни.

– Впервые вижу, – произнес я и покачал головой.

Дядя Леня тем временем сидел за фортепиано, наигрывая приятную мелодию.

– Чайковский, – со знанием дела заметил Генрих.

– Не понял? – я нахмурил брови, – это кто еще такой?

– Сэр, вы что, не знаете кто такой Чайковский? – он округлил свои желтые глаза.

– Лично не знаком, – хмыкнул я.

– Вы что? – кот посмотрел на меня, как на идиота, – он уже давно умер.

– Кто умер? – не понял я.

– Чайковский, – британец во все глаза смотрел на меня, – это тоже композитор, он жил в конце девятнадцатого века.

– А ты откуда знаешь? – вытаращил я глаза.

– Поживешь в семье музыкантов, еще не то узнаешь, – хмыкнул он и гордостью добавил, – я каждый день слушаю классическую музыку и знаю всех великих композиторов.

В этот момент я посмотрел на Генриха, он сидел в своей любимой позе на пятой точке, оперевшись спиной на диван и вытянув вперед задние лапы. Я невольно ухмыльнулся, представив, что для полноты картины ему не хватало в зубах сигары или трубки и тогда будет выглядеть, как настоящий английский лорд.

Вдруг я услышал, как в открытое окно залетела муха. Она нагло летала по комнате, перелетая с одного предмета на другой. При виде этих назойливых насекомых, у меня всегда шерсть вставала дыбом, я их терпеть не мог. Даже находясь в глубоком сне, я услышу жужжание мухи, проснусь и буду ловить ее до тех пор, пока не уничтожу эту заразу. Я весь обратился в слух и приготовился к великой охоте.

Это беспардонное насекомое начало кружить над диваном. Генрих был спокоен, как удав и казалось, он ее совсем не замечает. Она, почувствовав, что британец на нее не реагирует, принялась за меня. Каждый раз она летела мне прямо в лицо и когда оставались считанные сантиметры до моего носа, она натягивала свой мушиный штурвал и взмывала ввысь. Затем возвращалась и начинала кружить вокруг моей головы, опускаясь все ниже и ниже, пикировала, словно самолет-истребитель и вновь взлетала вверх.

Когда она пролетала в очередной раз, я встал на задние лапы, а предними принялся махать в воздухе, пытаясь поймать ее на лету.

– Сократ, сдалась вам эта муха? Разве вы не видите, она вас провоцирует? На меня же она не нападает, – благородный кот лениво зевнул и добавил, – а все потому, что я на нее не реагирую.

– Я их на нюх не переношу, – возмутился я.

Каждый раз, когда я ловлю мух, во мне просыпается охотничий инстинкт, я вхожу в такой азарт, что все вокруг перестает для меня существовать. Эта наглая жужжащая гадость взлетела высоко-высоко вверх и со всей скоростью ринулась на меня. Мое терпение кончилось, когда она задела меня крылом по носу. Муха была не просто большая, а прямо какой-то мушиный Кинг Конг. Я конечно, не мог стерпеть вторжение заразной обезьяны и началась погоня. Дядя Леня продолжал музицировать, совершенно ничего не подозревая. Когда муха села на крышку фортепиано, я разогнался и со всего маху влетел на клавиши, скользя по ним, как по льду, оставляя за собой шлейф из музыкальных нот. Хозяин едва успел одернуть руки, с ужасом посмотрел на меня и воскликнул:

– Кот, ты совсем очумел?

Меня уже было не остановить, все препятствия перестали для меня существовать. Я не замечал ни цветов на окнах, ни фортепиано, ни клавиатуры компьютера, я просто носился по всем предметам, как умалишенный, сметая все на своем пути и переворачивая все в верх дном.

Дядя Леня, надо отдать ему должное, оказался сообразительным мужиком. Проследив взглядом за моими действиями, он догадался, за кем я гоняюсь.

– Как она сюда залетела? – недоуменно спросил он, – на окнах же сетка?

Мужчина встал из-за фортепиано, взял со стола газету и, скрутив ее в трубочку, принялся вместе со мной гоняться за наглым насекомым. Я краем глаза глянул на Генри, он ошалело переводил взгляд с хозяина на меня. С каждым неудачным хлопком газеты, Леонид Исаевич все больше входил в азарт. Он даже не заметил, как сбил с подоконника два горшка с цветами, но это казалось еще больше его раззадорило. Пока мужчина изображал из себя ловкого кота, я в ступоре опустился рядом с Генри на диван и с открытым ртом наблюдал за охотой человека. И вот эта жужжащая тварь села на плафон люстры. В этот момент, дядя Леня сделал прыжок, которому позавидовал бы сам Тарзан. В полете он шлепнул газетой по плафону, но наглая муха, взмахнув крыльями, улетела прямо из-под носа. Правда вместе с ней улетел и плафон с осколками от разбившейся лампочки. А когда дядя Леня неудачно приземлился пятой точкой на журнальный столик, который развалился под его весом, я невольно замер. Думаю, Тарзан не позавидовал бы его приземлению. Покуда мужчина поднимался из развалин предмета мебели, ненавистная муха села на подлокотник дивана, прямо рядом со мной. Один ловкий прыжок и муха оказалась у меня в зубах. Я с гордостью посмотрел на нового хозяина, мысленно подумав: «учись, студент», принес ему муху и положил ее на компьютерный стол рядом с клавиатурой.