«Подлинные имена» и выход за пределы киберпространства - [8]
Вдруг с одной из веток прямо перед ним опустился и повис, как йо-йо, красный полосатый паук величиной с кулак.
– Берегись, берегись! – пропищал противный голосок; по мандибулам стекал яд. – Берегись, берегись… – повторял паучина, раскачиваясь перед носом путника.
Тот вгляделся в полосатый живот твари. Здесь водилось много смертоносных пауков, для каждого существовал определенный ответный ритуал, спасающий путника от гибели. Мистер Глиссери подставил пауку руку ладонью вниз, приглашая того переползти к себе. Тварь прыгнула и побежала по намокшему рукаву к открытому вороту и тихонечко зашептала что-то ему на ухо.
Мистер Глиссери дослушал до конца, схватил паука, не дав тому повторить сообщение, и отбросил его влево, а сам рванул в противоположную сторону, на ходу прорываясь сквозь паутину и заросли. Что-то мокрое и тяжелое с размаху шлепнулось туда, где он только что стоял, а он уже мчался со всей мочи вверх по неожиданно возникшему прямо перед ним склону.
Остановился мистер Глиссери только на самой вершине холма. По ту сторону открывался вид на громадную мрачную крепость – замок Ковена. До него оставалось не более пятисот метров. Как и на болоте, откуда-то падал едва различимый свет. Тропа стала заметнее, однако терять бдительность было рано: духи, поставленные колдунами сторожить крепость, имели мерзкую – хоть и запрограммированную – привычку изобретать все новые смертельные ловушки.
Тропа обрывалась у подножия скалы, по краю которой шел извилистый подъем к массивным воротам замка. Воздух был жарким, земля вокруг высохла, растительность пожухла. Взмах огромных крыльев над головой – мистер Глиссери еле удержался, чтобы не посмотреть вверх. Когда до рва оставалось не более тридцати метров, пекло стало невыносимым. Глиссери слышал, как булькает и шипит лава, видел взмывающие вверх столпы пламени и огненные брызги, разлетающиеся во все стороны и выжигающие последние уцелевшие растения.
Из-за края рва высунулась угольно-черная голова с горящими глазами. За ней показалось и само чудовище, окатив путника дождем пламенных искр. Тот вмиг поднял над головой руку – смертельный дождь разделился надвое и рассыпался по сторонам, не причинив ему вреда. Мистер Глиссери с видимым спокойствием ждал, пока чудовище спускалось к нему по древним камням.
Алан – с недавних пор элементаль предпочитал это имя – близоруко прищурился и наклонил голову вбок, силясь узнать стоящего перед ним путника.
– Неужто сам мистер Глиссери почтил нас своим присутствием? – наконец заговорил он и открыл зияющую пасть, изображая улыбку. Оттуда не вырывалось пламя, но жар шел, как из раскаленной печи. Когтистой лапой монстр похлопал себя по асбестовой майке. Больше не окруженный магмой, он едва сдерживал собственный накал; черное, как смоль, тело светилось изнутри. Теперь он напоминал чудовищную рептилию.
– Именно. Причем с гостинцем.
Мистер Глиссери подбросил свинцовую болванку, элементаль щелкнул в воздухе зубами и зажмурился от удовольствия, смакуя тающий на языке металл. Следующие несколько минут ушли у них на обмен заклинаниями и контрзаклинаниями. Чтобы убедиться, что перед ним – знакомый член Ковена, страж подвергал приходящих испытаниям вроде душа из магмы, которым обдал мистера Глиссери, и расспрашивал их о том, что происходило в замке раньше. Естественно, Алан был компьютерной симуляцией. Никто не сомневался, что за этой беззубой огненной улыбкой никогда не скрывался живой оператор. И все же монстр удался на славу, на него наверняка ушла не одна сотня модулей, написанных на пси-лиспе. Современные общедоступные программки-собеседники не шли с ним ни в какое сравнение: эти, как правило, начинали повторяться уже после нескольких часов диалога, не развивались и стопорились от неожиданных ответов. Алан охранял подступы к замку задолго до появления мистера Глиссери в Ковене, и никто не претендовал на роль его создателя (хотя все подозревали Уайли Дж.). У него даже имени не было, пока в этом году Эритрина не подарила ему асбестовую майку с Аланом Тьюрингом.
Мистер Глиссери забавлялся опасной беседой, не теряя бдительности. «Смерть» от лап Алана была бы не только мучительной, но и могла повлечь за собой ощутимую потерю несохраненной оперативной памяти. Сейчас не время рисковать – гибель у этих ворот надолго выбивала участников из игры.
Наконец Алан смилостивился и махнул когтистой лапой стражникам на башне. Каменные ворота на вольфрамовых цепях медленно опустились. Мистер Глиссери быстро пересек пространство над неприятно плюющейся и шипящей жижей. Всем своим видом выказывая теперь уважение, Алан подождал, пока гость войдет во двор замка, и только тогда с размаху плюхнулся брюхом в свой огненный лягушатник.
Почти все, за исключением Эритрины, уже собрались. Одетый в зеленое Робин Гуд – в точности Эррол Флинн в фильме «Приключения Робин Гуда» – сидел в дальнем конце зала и разговаривал с потрясающе красивой особой (хотя выглядеть потрясающе тут мог кто угодно). Красавица никак не могла определиться с цветом волос и выходила то блондинкой, то брюнеткой. У камина Уайли Дж. Бастард, Прит Брит и Дон. Мак вели оживленную беседу, склонившись над стопкой каких-то карт. В закутке, куда не падал свет от камина, притулился с виду бездействующий доисторический телетайп. Пересекая зал, мистер Глиссери старался не смотреть в его сторону.
Создание интеллекта, превосходящего человеческий, произойдет в ближайшие тридцать лет. …Это та самая точка, где наши прежние модели перестают работать, и в свои права вступает новая реальность. Как приближение Сингулярности повлияет на человеческое мировоззрение? И что случится в течение пары месяцев (или пары дней) после этого? В моем распоряжении есть только аналогия, на которую я могу указать: возникновение человечества. Мы окажемся в постчеловеческой эпохе…– это цитата из программной статьи Вернора Винджа «Грядущая технологическая сингулярность», одной из самых часто упоминаемых работ об искусственном интеллекте за последние 25 лет.
«Глубина в небе» в чем-то продолжает, а в чем-то и предваряет «Пламя над бездной», книгу-сенсацию, удостоенную премии Хьюго и признанную наиболее значительным произведением 90-х годов ХХ века в жанре космической саги.Над вселенной может пролететь тысячелетие, но приключения Фама Нювена, легендарного героя Людского Космоса, не заканчиваются – ибо время над ним не властно!Данный роман также удостоился премии Хьюго в 2000 году.
Вернор Виндж — один из самых интересных писателей-фантастов, человек, которого называют «самым серьезным автором остросюжетной прозы». Он написал не так уж много — романы «Мир Гримма», «Острие», «Пламя над бездной», «Глубина в небе» и цикл «Сквозь время», однако каждое из его произведений имело огромный успех. «Сквозь время» занимает среди написанного Винджем особое место. Это — романы об абсолютной власти, которая развращает абсолютно. Роман о «войне за свободу и независимость». Только — что такое свобода и что такое независимость? Это — будущее, продуманное до последней мелочи, и научная в лучшем смысле слова фантастика, слитая воедино с футуристическим триллером.
Спустя почти двадцать лет Вернор Виндж создал продолжение своего незабываемого шедевра «Пламя над бездной». А на планете Когтей прошло десять лет со дня катастрофы, которая уничтожила человечество наряду с неисчислимым множеством иных разумных рас Запределья, загнав маленькую горстку людей и парочку мыслящих кораллов-наездников в диковатый мир стайных разумов. К моменту появления людей цивилизация Когтей примерно соответствовала Средневековью Старой Земли. На помощь кораблю Высокой Лаборатории, в последнем отчаянном рывке спасшему более сотни человеческих детей от Погибели, пришел экипаж «Внеполосного-II», корабля из верхних Зон Мысли.
Вернор Виндж – один из самых интересных писателей-фантастов, человек, которого называют «самым серьезным автором остросюжетной прозы». Он написал не так уж много – романы «Мир Гримма» и «Острие» и цикл «Сквозь настоящее», однако каждое из его произведений имело огромный успех. «Пламя над бездной» занимает среди написанного Винджем особое место. Это – роман-сенсация, роман, который сразу же после публикации был удостоен премии «Хьюго» и признан наиболее значительным произведением 90-х годов в жанре космической саги.
«Пламя над бездной».«Глубина в небе».И теперь – «Дети Неба».Научно-фантастическая сага, самое популярное детище Винджа, произведение, открывшее новые горизонты в жанре НФ и до сих порождающее бесчисленные дискуссии. Им восхищаются лучшие фантасты современности – Грег Бир и Дэвид Брин. Его единогласно сравнивают с легендарным циклом «Гиперион» Дэна Симмонса.Но теперь соратнице и возлюбленной Фама Нювена предстоят новые, смертельно опасные приключения на планете Стальных Когтей.Начинается противостояние обязательств и стремлений, доверия и обмана, великих страстей и мелких расчетов.А над планетой дамокловым мечом нависает флот вернувшейся Погибели…
Зелено-голубая планета очень напоминала Землю, но можно было предположить, что ее флора и фауна таят немало сюрпризов. На очень похожей на Землю планете космолингвист встретил множество человекоподобных аборигенов. Аборигены очень шумны и любопытны. Они тут же принялись раскручивать и развинчивать корабль, бегать вокруг, кидаться палками и камнями. А один из аборигенов лингвисту кого-то напоминал…
Брайтона Мэйна обвиняют в убийстве. Все факты против него. Брайтон же утверждает, что он невиновен — но что значат его слова для присяжных? Остается только одна надежда — на новое чудо техники, машину ЭС — электронного судью.
Биолог, медик, поэт из XIX столетия, предсказавший синтез клетки и восстановление личности, попал в XXI век. Его тело воссоздали по клеткам организма, а структуру мозга, т. е. основную специфику личности — по его делам, трудам, списку проведённых опытов и сделанным из них выводам.
«Каббала» и дешифрование Библии с помощью последовательности букв и цифр. Дешифровка книги книг позволит прочесть прошлое и будущее // Зеркало недели (Киев), 1996, 26 января-2 февраля (№4) – с.
Условия на поверхности нашего спутника малопригодны для жизни, но возможно жизнь существует в лунных пещерах? Проверить это решил биолог Роман Александрович...
Азами называют измерительные приборы, анализаторы запахов. Они довольно точны и применяются в запахолокации. Ученые решили усовершенствовать эти приборы, чтобы они регистрировали любые колебания молекул и различали ультразапахи. Как этого достичь? Ведь у любого прибора есть предел сложности, и азы подошли к нему вплотную.
«Миф о Сизифе» — философское эссе, в котором автор представляет бессмысленный и бесконечный труд Сизифа как метафору современного общества. Зачем мы работаем каждый день? Кому это нужно? Ежедневный поход на службу — такая же по существу абсурдная работа, как и постоянная попытка поднять камень на гору, с которой он все равно скатится вниз.
«Волшебная гора» – туберкулезный санаторий в Швейцарских Альпах. Его обитатели вынуждены находиться здесь годами, общаясь с внешним миром лишь редкими письмами и телеграммами. Здесь время течет незаметно, жизнь и смерть утрачивают смысл, а мельчайшие нюансы человеческих отношений, напротив, приобретают болезненную остроту и значимость. Любовь, веселье, дружба, вражда, ревность для обитателей санатория словно отмечены тенью небытия… Эта история имеет множество возможных прочтений – мощнейшее философское исследование жизненных основ, тонкий психологический анализ разных типов человеческого характера, отношений, погружение в историю культуры, религии и в историю вообще – Манн изобразил общество в канун Первой мировой войны.
Книга-явление. Книга-головоломка. Книга-лабиринт. Роман, который заставляет читателя погрузиться в почти мистический мир Барселоны и перемещает его в совершенно иную систему координат. Читателю предстоит вместе с главным героем встретить зловещих незнакомцев, понять и полюбить прекрасных и загадочных женщин, бродить по мрачным лабиринтам прошлого, и главное – раскрыть тайну книги, которая непостижимым образом изменяет жизнь тех, кто к ней прикасается.
Два полных авторских сборника – «Приключения Шерлока Холмса» и «Возвращение Шерлока Холмса». Здесь будут жених, опасающийся мести бывшей возлюбленной, и невеста, брошенная в день венчания; загадочные апельсиновые зернышки и тайный код пляшущих человечков, смертоносный китобойный гарпун и рождественский гусь с сюрпризом… Но главное – главное, что здесь будет, – это удивительная атмосфера старой доброй Англии со всеми ее красками, запахами и звуками. И даже если вы знаете наизусть все истории о знаменитом дуэте, вы все равно не сможете отказать себе в удовольствии в который раз открыть книгу, а вместе с ней – и знакомую дверь на Бейкер-стрит, 221-b.