«Подлинные имена» и выход за пределы киберпространства - [56]
Та часть, которую мы зовем «сознанием», сидит, так сказать, перед терминалами когнитивного мышления и пытается управлять непостижимой мозговой машиной, не разбираясь в ее устройстве, а выбирая простые символы из списка опций, время от времени всплывающих на наших умственных экранах.
А ведь если вдуматься, то по-другому и быть не может! Представьте на минуту, что наш разум способен заглянуть сам в себя. Что хорошего в возможности лицезреть во всех подробностях сеть из триллионов проводов нашей нервной системы? Ученые годами разглядывают фрагменты этих структур в мощные микроскопы, однако ни на йоту не приблизились к пониманию того, что и как в этих сетях происходит. Вообразите, что нам это все предстало бы целиком и сразу!
Есть еще мистики, уверенные в существовании других, лучших способов заглянуть в наше сознание. Одна из их рекомендаций – натренировать мозг останавливать поток сознания и попытаться (по возможности, не двигаясь) уловить мельчайшие нюансы умственной жизни. Приведет ли это к более ясным открытиям, чем взгляд в микроскоп? Может быть; только это не решит основополагающей проблемы понимания сложной системы! Ведь как только остановятся обычные мыслительные процессы, мы сразу же лишимся частей разума, уже наученных интерпретировать сложные явления. И вообще, будь мы даже и способны уловить сигналы, исходящие из обычно недоступных закоулков сознания, едва ли мы что-либо в них поймем, поскольку они оперируют на чрезвычайно низком уровне.
Чтобы выяснить, почему так происходит, давайте снова обратимся к такому простому занятию, как ходьба.
Допустим, вам при ходьбе удалось увидеть и услышать сигналы собственного спинного и малого мозга. Вы бы в них хоть что-нибудь поняли? Возможно, хотя вряд ли. Подобные эксперименты несложно провести с помощью устройств обратной связи на биологическом уровне, позволяющих слышать и видеть внутренние сигналы. В результате можно даже быстрее освоить новые навыки, например, приспособиться к действиям с поврежденной конечностью. Однако мы по-прежнему никоим образом не приближаемся к пониманию работы собственного организма. Мы просто обзаводимся новым набором магических символов и возвращаемся к привычному полусознательному управлению. Вполне вероятно, что новый набор символов складывается где-то в нервной системе и дает о себе знать, испуская поверхностные сигналы. Однако приборы биологической обратной связи раскрывают суть процесса познания не более, чем наши обычные органы чувств.
Ученые, занимающиеся моторикой, уже десятки лет назад научились вызывать подобные сигналы при помощи электроники. Полученные данные повлекли за собой разнообразные теории относительно наших систем взаимодействия и управления. Только эти теории не явились результатом отрешенных раздумий или пассивных наблюдений над сложными биосигналами. То малое, что нам известно, добыто целенаправленной и интенсивной эксплуатацией накопленных за три века открытий в области аналитической механики, а также новейших достижений последнего столетия в сфере управления сервоприводами.
Для науки вообще нехарактерно, чтобы одно лишь внимательное наблюдение приводило к новым открытиям и познанию. Человеку необходим хотя бы некий зачаток, намек на новую теорию или новый подход к описанию; другими словами, нам необходима «новая идея». Поскольку «причины» и «смысл» предмета наблюдения нам неведомы, то для их представления нужен другой умственный источник, изобретающий волшебные образы.
Откуда же берутся эти новые идеи? В основном представления любого конкретного человека определяются социально-культурными условиями общества, в котором он растет. Остальные же идеи, которые «приходят» в голову нам самим, тоже зарождаются в обществах, но только в тех, которые создает наше индивидуальное сознание.
Ведь нельзя считать разум человека единым целым, а мозг – органом, имеющим единственный централизованный механизм управления. Мозг не вырабатывает мысли подобно тому, как печень выделяет желчь. Мозг представляет собой сложнейшую конструкцию мельчайших агентов, специализирующихся на решении определенных задач, необходимых другим агентам. Например, для восприятия слов мы задействуем не те же самые секции мозга, что для распознавания звуков природы, включая музыкальные звуки. Также известно, что за распознавание лиц отвечает совершенно особая часть мозга, отличная от тех, что обрабатывают обычное зрение. По моим подозрениям, у нас в черепе расположена чуть ли не сотня разных видов компьютеров, каждый со своей особенной архитектурой. Накопленные в течение четырехсот миллионов лет эволюции, они связаны между собой в одну многопрофильную сеть специалистов, где каждый знает, к кому из «коллег» обратиться, чтобы решить поставленную задачу. При этом каждый из этих узко специализированных агентов использует свой стиль программирования и свою символику; никакого единого стандарта или общего универсального языка у них нет.
Из этого следует, что если один из агентов этого «общества разума» задумает разобраться в другом, ничего не получится из-за несовместимости их архитектур и языков. Разве можно понять друг друга, имея так мало общего? Даже людям, говорящим на разных языках, общаться затруднительно. Что же говорить о сигналах в разных частях человеческого разума, у которых гораздо меньше сходства, чем у двух языков, как правило, с общими древними корнями. Скорее всего, они неспособны к общению в принципе – кроме обмена символами, запускающими их работу.
Создание интеллекта, превосходящего человеческий, произойдет в ближайшие тридцать лет. …Это та самая точка, где наши прежние модели перестают работать, и в свои права вступает новая реальность. Как приближение Сингулярности повлияет на человеческое мировоззрение? И что случится в течение пары месяцев (или пары дней) после этого? В моем распоряжении есть только аналогия, на которую я могу указать: возникновение человечества. Мы окажемся в постчеловеческой эпохе…– это цитата из программной статьи Вернора Винджа «Грядущая технологическая сингулярность», одной из самых часто упоминаемых работ об искусственном интеллекте за последние 25 лет.
«Глубина в небе» в чем-то продолжает, а в чем-то и предваряет «Пламя над бездной», книгу-сенсацию, удостоенную премии Хьюго и признанную наиболее значительным произведением 90-х годов ХХ века в жанре космической саги.Над вселенной может пролететь тысячелетие, но приключения Фама Нювена, легендарного героя Людского Космоса, не заканчиваются – ибо время над ним не властно!Данный роман также удостоился премии Хьюго в 2000 году.
Вернор Виндж — один из самых интересных писателей-фантастов, человек, которого называют «самым серьезным автором остросюжетной прозы». Он написал не так уж много — романы «Мир Гримма», «Острие», «Пламя над бездной», «Глубина в небе» и цикл «Сквозь время», однако каждое из его произведений имело огромный успех. «Сквозь время» занимает среди написанного Винджем особое место. Это — романы об абсолютной власти, которая развращает абсолютно. Роман о «войне за свободу и независимость». Только — что такое свобода и что такое независимость? Это — будущее, продуманное до последней мелочи, и научная в лучшем смысле слова фантастика, слитая воедино с футуристическим триллером.
Спустя почти двадцать лет Вернор Виндж создал продолжение своего незабываемого шедевра «Пламя над бездной». А на планете Когтей прошло десять лет со дня катастрофы, которая уничтожила человечество наряду с неисчислимым множеством иных разумных рас Запределья, загнав маленькую горстку людей и парочку мыслящих кораллов-наездников в диковатый мир стайных разумов. К моменту появления людей цивилизация Когтей примерно соответствовала Средневековью Старой Земли. На помощь кораблю Высокой Лаборатории, в последнем отчаянном рывке спасшему более сотни человеческих детей от Погибели, пришел экипаж «Внеполосного-II», корабля из верхних Зон Мысли.
Вернор Виндж – один из самых интересных писателей-фантастов, человек, которого называют «самым серьезным автором остросюжетной прозы». Он написал не так уж много – романы «Мир Гримма» и «Острие» и цикл «Сквозь настоящее», однако каждое из его произведений имело огромный успех. «Пламя над бездной» занимает среди написанного Винджем особое место. Это – роман-сенсация, роман, который сразу же после публикации был удостоен премии «Хьюго» и признан наиболее значительным произведением 90-х годов в жанре космической саги.
«Пламя над бездной».«Глубина в небе».И теперь – «Дети Неба».Научно-фантастическая сага, самое популярное детище Винджа, произведение, открывшее новые горизонты в жанре НФ и до сих порождающее бесчисленные дискуссии. Им восхищаются лучшие фантасты современности – Грег Бир и Дэвид Брин. Его единогласно сравнивают с легендарным циклом «Гиперион» Дэна Симмонса.Но теперь соратнице и возлюбленной Фама Нювена предстоят новые, смертельно опасные приключения на планете Стальных Когтей.Начинается противостояние обязательств и стремлений, доверия и обмана, великих страстей и мелких расчетов.А над планетой дамокловым мечом нависает флот вернувшейся Погибели…
Зелено-голубая планета очень напоминала Землю, но можно было предположить, что ее флора и фауна таят немало сюрпризов. На очень похожей на Землю планете космолингвист встретил множество человекоподобных аборигенов. Аборигены очень шумны и любопытны. Они тут же принялись раскручивать и развинчивать корабль, бегать вокруг, кидаться палками и камнями. А один из аборигенов лингвисту кого-то напоминал…
Брайтона Мэйна обвиняют в убийстве. Все факты против него. Брайтон же утверждает, что он невиновен — но что значат его слова для присяжных? Остается только одна надежда — на новое чудо техники, машину ЭС — электронного судью.
Биолог, медик, поэт из XIX столетия, предсказавший синтез клетки и восстановление личности, попал в XXI век. Его тело воссоздали по клеткам организма, а структуру мозга, т. е. основную специфику личности — по его делам, трудам, списку проведённых опытов и сделанным из них выводам.
«Каббала» и дешифрование Библии с помощью последовательности букв и цифр. Дешифровка книги книг позволит прочесть прошлое и будущее // Зеркало недели (Киев), 1996, 26 января-2 февраля (№4) – с.
Условия на поверхности нашего спутника малопригодны для жизни, но возможно жизнь существует в лунных пещерах? Проверить это решил биолог Роман Александрович...
Азами называют измерительные приборы, анализаторы запахов. Они довольно точны и применяются в запахолокации. Ученые решили усовершенствовать эти приборы, чтобы они регистрировали любые колебания молекул и различали ультразапахи. Как этого достичь? Ведь у любого прибора есть предел сложности, и азы подошли к нему вплотную.
«Миф о Сизифе» — философское эссе, в котором автор представляет бессмысленный и бесконечный труд Сизифа как метафору современного общества. Зачем мы работаем каждый день? Кому это нужно? Ежедневный поход на службу — такая же по существу абсурдная работа, как и постоянная попытка поднять камень на гору, с которой он все равно скатится вниз.
«Волшебная гора» – туберкулезный санаторий в Швейцарских Альпах. Его обитатели вынуждены находиться здесь годами, общаясь с внешним миром лишь редкими письмами и телеграммами. Здесь время течет незаметно, жизнь и смерть утрачивают смысл, а мельчайшие нюансы человеческих отношений, напротив, приобретают болезненную остроту и значимость. Любовь, веселье, дружба, вражда, ревность для обитателей санатория словно отмечены тенью небытия… Эта история имеет множество возможных прочтений – мощнейшее философское исследование жизненных основ, тонкий психологический анализ разных типов человеческого характера, отношений, погружение в историю культуры, религии и в историю вообще – Манн изобразил общество в канун Первой мировой войны.
Книга-явление. Книга-головоломка. Книга-лабиринт. Роман, который заставляет читателя погрузиться в почти мистический мир Барселоны и перемещает его в совершенно иную систему координат. Читателю предстоит вместе с главным героем встретить зловещих незнакомцев, понять и полюбить прекрасных и загадочных женщин, бродить по мрачным лабиринтам прошлого, и главное – раскрыть тайну книги, которая непостижимым образом изменяет жизнь тех, кто к ней прикасается.
Два полных авторских сборника – «Приключения Шерлока Холмса» и «Возвращение Шерлока Холмса». Здесь будут жених, опасающийся мести бывшей возлюбленной, и невеста, брошенная в день венчания; загадочные апельсиновые зернышки и тайный код пляшущих человечков, смертоносный китобойный гарпун и рождественский гусь с сюрпризом… Но главное – главное, что здесь будет, – это удивительная атмосфера старой доброй Англии со всеми ее красками, запахами и звуками. И даже если вы знаете наизусть все истории о знаменитом дуэте, вы все равно не сможете отказать себе в удовольствии в который раз открыть книгу, а вместе с ней – и знакомую дверь на Бейкер-стрит, 221-b.