Подлинные анекдоты из жизни Петра Великого слышанные от знатных особ в Москве и Санкт-Петербурге - [11]
17. Удивительная любовь Петра Великого к своему государству и отечеству
Известно свету, что сей великий монарх совершенно преобразил Российское государство, и через восстановление регулярного войска и сильного флота, чрез введение лучшего воспитания благородного юношества, учреждения многих для своего государства в рассуждении внешней торговли доходных заводов, художеств и наук, оное очевидно вознес, соседственным государствам сделался страшным и во всех частях света знаменитым; известно и то, сколько печалей нанес ему сын его Алексей Петрович, которого он почел неспособным наследовать и совершенно от престола отрешил. И так он по одной любви к отечеству исключил родного своего сына из наследства, чтоб некогда при его восшествии не рушилось сие сильное и великолепное здание государственного его правления, и просвещенные жители оного не ввернулись бы паки в прежней мрак неведения.
Еще ужаснейший опыт его таковой его ревностной любви к отечеству, в пользу коего сей отец отечества сам собою хотел пожертвовать, явствует из его в кабинете находящегося своеручного письма к Правительствующему сенату в Петербург из лагеря при Пруте 1711 года, когда он со своею армиею по несчастному случаю был 100 000 турками окружен и все дороги к привозу съестных припасов были ему пресечены. В сих опасных и почти отчаянных обстоятельствах, от коих он, по-видимому, никоим образом спасти себя не мог, кроме особенного чуда, пекся он больше об отечестве, нежели о себе самом, не взирая на то, что он видел пред собою очевидную опасность либо попасться в турецкий плен, или совсем погибнуть.
Как неустрашимый сей герой усмотрел минуту сей крайней и неизбежной опасности и почитал себя и войско свое погибшими, сел он спокойно в своей палатке, написал письмо, запечатал оное, позвал одного из вернейших своих офицеров и спросил его, подлинно ли он надеется пройти сквозь турецкое войско, чтоб свезти в Петербург депешу? Офицер, которому все дороги и лазейки того места были известны, уверял царя, что он совершенно надеется пробраться и чтоб его величество на то положился, что он благополучно достигнет Петербурга. Положась на такое уверение, вручил ему царь своеручное свое письмо с надписью «Правительствующему сенату в Санкт-Петербурге», поцеловал его в чело и только сказал: «Ступай теперь с Богом!»
Офицер в десятый день благополучно прибыл в Петербург и вручил письмо в полном собрании Сената. Но сколь ужаснулись собравшиеся сенаторы, как запершись в одну комнату и по прочтении своеручнаго царского письма нашли следующее в оном содержание: «Уведомляю вас чрез сие, что я со всем моим войском без нашей вины и ошибки, но только чрез ложно полученное известие в четверо сильнейшим турецким войском таким образом окружен и столько дороги к привозу провианта пресечены, что я без особенной Божеской помощи ничего, как совершенное наше истребление или турецкий плен предусматриваю. Ежели ж случится последнее, то не должны вы меня почитать царем, вашим государем и ничего не исполнять, чтобы до ваших рук ни дошло, хотя бы то было и своеручное мое повеление, покамест не увидите меня самолично. Ежели же я погибну и вы получите верное известие о моей смерти, то изберите между собою достойнейшего моим преемником».
Подлинник внесенного здесь письма находится в кабинете Петра Великого при Санкт-Петербургском императорском дворе между многими другими своеручными письмами сего монарха и был многим знатным особам показыван от приставленного к сему кабинету надзирателя князь Михаилы Михайловича Щербатова.[23]
18. Любовь Петра Великого к хорошим картинам
На втором своем путешествии, в 1716 и 1717 годах, Государь изъявил любовь свою к картинам и хороший вкус в оных. В Амстердаме освещал он славнейших в то время живописцев, и часто по целому часу с особенным удовольствием смотрел, как они работали, разговаривал с ними о произведениях их искусства и довел вкус свой в знании картин до немалой тонкости. Фламандские и брабантские картины предпочитал он всяким другим и собрал множество оных работы славнейших мастеров. Рубенс, Ван-Дейк, Рембрандт, Ян Штейн, Ван-дер-Верф, Лингельбах, Берггейм, Миерис, Вуверман, Брейгель, Остаде, Ван-Гуйзум, и проч. были его любимцы; особенно же любил он картины, представляющие морские виды и корабли. Отменно уважал он картины славного Адама Сило, который сперва сам был корабельным капитаном, а потом с великим успехом посвятил себя живописи и весьма прекрасно писал морские виды и корабли, особенно же лучше всех других художников он изображал корабельные снасти с крайней точностью и правильностью. И потому Петр Великий почитал картины его полезными и украсил по большей части ими Комнату перед своею спальнею в Петербургском летнем дворце. Также и в Петергофе, где Государь завел первую картинную галерею, состоящую из одних нидерландских картин, во дворце супруги своей, называемом Мон-Плезир, Силовы изображения кораблей и морских видов занимали главные места.
В Амстердаме, в публичном картинном аукционе, Петр Великий между множеством любителей картин, садился обыкновенно подле маклера Кселя, живописца исторических и поучительных изображений, родом йз Швейцарии, весьма искусного знатока картин, особенно Нидерландских и их мастеров. Там накупил Государь множество картин любимых своих мастеров, из которых составил помянутую галерею в Петергофе, остальными же приказал украсить свои комнаты. Для сохранения сего знатного собрания самим им купленных картин и для умножения оного принял он в свою службу живописца Кселя, который приехав с Государем в Петербург, написал там несколько прекрасных поучительных картин, как-то: мертвую голову с загашенною, но еще курящеюся свечою, лежащие музыкальные инструменты, и проч., был живописцем Академии Наук и умер в 174З году в глубокой старости
