Подлинная история носа Пиноккио - [56]

Так же все обстояло и с концом недели. Рано утром в субботу он уехал в свою усадьбу в Вермдё поиграть в гольф и пообщаться с хорошими друзьями и вернулся лишь в понедельник утром, когда отправился прямо в свой офис в центральной части Стокгольма.

Оставались, следовательно, вечер четверга или пятницы, поскольку он обычно приезжал к себе на работу уже в семь утра, чтобы «избежать наихудших пробок и задолго до того, как Эрикссон и ему подобные даже приходят в себя от вчерашних возлияний», и в лучшем случае возвращался только около шести вечера, чтобы поужинать с женой.

Коллега Стигсона поблагодарил его за помощь и, кроме того, получил еще пару слов на прощание, покидая этого свидетеля и соседа.

– Говорят, нельзя болтать всякое дерьмо о тех, кто только что умер…

– Да, так говорят, – согласился коллега Стигсона и кивнул ободряюще в надежде узнать какой-то секрет.

– Сам я довольно старомоден, – начал свидетель, – и, возможно, поэтому привык оценивать каждого человека по тому, чем он или она занимались при жизни. Если верить прессе, Эрикссон ведь был обычным гангстером. Да, за исключением последних суток, после того как его убили. Трудно поверить, что это тот же человек, о котором пишут газеты.

– Да?

– Как там все обстояло на самом деле, был ли он негодяем в большом масштабе, не знаю, но у меня есть собственное мнение на сей счет. Все, написанное там, неправда, но по одному пункту, каким Эрикссон был, скажем так, в малом масштабе, я могу согласиться, поскольку мы соседствовали много лет.

– И какой он был?

– Исключительно мелкий негодяй, – констатировал сосед Эрикссона и кивнул в подтверждение своих слов.

– А ты не мог бы дать несколько примеров? Несколько конкретных примеров…

– Нет, – сказал сосед и решительно покачал головой. – Как раз по данному пункту, боюсь, мне придется разочаровать тебя. Пусть другие занимаются слухами. Просто прими мои слова на веру.

47

После вторничной встречи Петер Ниеми вошел в кабинет Бек-стрёма, кивнул в направлении стула перед его письменным столом и спросил, может ли он сесть.

– Конечно, – сказал Бекстрём и тоже кивнул.

«Если дать такому финику мизинец, он попробует оттяпать всю руку», – подумал он.

– Я полностью согласен с тобой, Бекстрём, – сказал Ниеми. – Никаких следов брызг крови, а при мысли о ранах на его голове они должны были разлетаться на несколько метров. Единственное объяснение состоит в том, что он был мертв уже несколько часов на тот момент, когда наш преступник разобрался с ним во второй раз. Свернувшаяся кровь не дает никаких брызг, как известно. О данном факте я вообще собираюсь просветить наших дорогих коллег как можно быстрей, пошлю им короткое письмо по электронной почте.

– Именно поэтому ты звонил дяденьке доктору сегодня утром? – спросил Бекстрём и улыбнулся.

«Даже такой финик, как Ниеми, имеет право на второй шанс», – подумал он.

– Отчасти, – ответил Ниеми, – и там между нами полное согласие, у эскулапа и у меня, если тебя это интересует.

– А еще почему?

– Из-за кровяного пятна, в котором он лежал, он же лежал лицом вниз, а значит, имело место обильное кровотечение через нос и рот. И это беспокоило меня, поскольку, выходит, он получил сильный удар прямо спереди, пока еще был жив. И простое объяснение состоит ведь в том, что от него он и умер.

– Вот как, – сказал Бекстрём. – У меня такое же мнение. И в чем проблема? С точки зрения судебной медицины, я имею в виду?

– Его раны возникли и до и после смерти. Переломы и трещины явно накладываются друг на друга, и, в общем, ему понадобилось время, чтобы подробнее выяснить, в каком случае возникли какие повреждения.

– Чертовы академики, – сказал Бекстрём. – Неужели трудно понять, что парень умер, поскольку его кто-то треснул по башке. А все эти детали, кого они волнуют.

– У каждого свой взгляд на такие вещи, – ответил Ниеми. – Если ты спросишь меня, наверное, также именно поэтому он не видит причин менять свое предварительное заключение. Что Эрикссон умер в результате многочисленных ударов по голове и по шее.

– Приятно слышать. И что мне теперь, кланяться ему за это, – буркнул Бекстрём.

48

После обеда во вторник суд удовлетворил просьбу прокурора о проведении обыска в офисе фирмы «Эрикссон и партнеры» на Карлавеген в Стокгольме. Сами адвокаты после короткого совещания решили не подавать аппеляцию.

– Так мы, наконец, все-таки сможем когда-то избавиться от вас, – заявил адвокат Даниэльссон, разговаривая с Лизой Ламм по телефону, тем самым подытожив то, как он сам и его коллеги смотрели на это дело.

В четыре часа пополудни два детектива и эксперт начали методично исследовать служебный кабинет жертвы убийства в присутствии представителя адвокатской фирмы. Все в соответствии с ходатайством прокурора и решением суда.

В компьютере Эрикссона, в его шкафу, ящиках и на книжных полках полиция нашла несколько сотен тысяч страниц документов, которые в девяноста случаях из ста имели то общее, что все они, как, например, материалы собственных предварительных расследований полиции, приговоры и другие судебные решения без проблем можно было получить самыми разными путями. И уж точно для этого не требовалось проводить обыск в офисе покойного. Если же говорить об общей обстановке в кабинете и о том, что она говорила о личности его владельца, здесь все было просто и ясно. Он принадлежал привыкшему трудиться не покладая рук адвокату по уголовным делам, который посвящал все свое время в нем исключительно работе.