Подлетыши - [8]

— Какое там состязание! — недовольно поморщился Вадим Павлович. — Еще неизвестно, куда замполит везет меня, может, попусту время тратить…

— Что, обязательно полный рюкзак рыбой забункеровать? — возразил мастеру Петя Гомозов. — А ночной костер разве пустое времяпровождение?..

Дегтярев внимательно следил за ребятами и мастером. Как только разговор между ними истощался, вставлял реплику, подбрасывал хворосту в огонь…

Да, ему очень хотелось рассеять ту отчужденность, которая была заметна в отношениях между мастером и ребятами. Потому и затеял эту рыбалку. Группа сразу согласилась, — не испугалась холодной долгой ночи. Парков было заупрямился:

— Ехать с чижами!.. С ними одна канитель. Я уж как-нибудь один…

Илья красочно расписал ему уловистое место, где осенью ходят косяками, нагуливая жир, сиги, налимы, красноперы. Исподволь внушал Вадиму Павловичу: мастер-воспитатель должен, обязан бывать с подростками не только в мастерской, а и за пределами училища, ну вот хотя бы на природе. Парков, наконец, хотя и неохотно, но согласился ехать. Галину Андреевну Илья не звал. О рыбалке узнала от ребят и сказала Илье:

— Мастеру, конечно, надо везде и всюду бывать с мальчишками, а воспитательнице — и подавно.

Пока новички копали колхозную картошку, директор училища не торопился ввести Дегтярева в курс его служебных обязанностей, лишь обнадеживал: «Скоро вернется из колхоза Галина Андреевна Елисеева, она вам поможет разобраться во всем».

И вот Елисеева приехала, вслед за мальчишками вышла из автобуса. Светло-русые волосы на затылке тяжелым свитком, лицо смугло, обветренно, сама быстра, легка в движениях. Дегтярев видел в ней что-то от непоседливых ребят.

— Вот и мы! — Галина Андреевна, закинув за плечо полупустой рюкзак, здоровалась за руку с мастерами, с директором, завучем. Она приветливо улыбалась, и Илья невольно приметил в середине верхнего ряда ее красивых, плотных зубов тонкую, ниточную проеминку…

С утра до вечера Галина Андреевна металась по мастерским и общежитию, по кабинетам эстетики и обществоведения — спорила, доказывала, смеялась… Каждый день поведывала замполиту о своих делах и хлопотах, о преподавателях и подростках. Серьезно говорила о их достоинствах, вышучивала слабости. Ни за советом, ни за практической помощью к Илье не обращалась. И как бы само собой получалось, что день за днем она ненавязчиво вводила Илью в круг его многочисленных замполитских забот.

…Теплоход причалил в устье Осиновой речки. Рыбаки кинулись вдоль берегов Осиновой и Амура — все стремились забраться в самую глушь. И мастер, подхватив рюкзак, удочки, тоже куда-то припустил.

— Остановитесь! — крикнул ему Дегтярев. Посоветовал: — Ягоду и грибы надо собирать за околицей деревни. А то ведь иные, не глядя под ноги, бегут в даль, до самого горизонта, а что под боком — не видят… Располагайтесь, Вадим Павлович, здесь. И ловите большую рыбу сразу с берегов двух речек.

— Да вы-то сами удили тут? — Парков колебался, тоскливо глядел вслед быстро уходящим рыбакам. Помолчал, подумал… и все-таки ушел метров за триста от шумных ребят.

Солнце быстро клонилось к закату, холодало. Подростки занялись закидушками, спиннингами. Торопился размотать свои снасти и Дегтярев; закинул в воду металлическую круглую сетку с хлебной приманкой для мальков. Он знал: осенью сиги, чебаки, щуки, таймени, ленки носятся по отмелям, толкутся у мелких речек и ручьев — пасутся на мелюзге. Минут через пятнадцать вытянул сетку с прыгающими синявками, гальянами, роздал их ребятам и сам наживил свои крючки.

Одна Галина Андреевна не кинулась в погоню за рыбацкой удачей. Выбрала бугор для палаток, звала ребят основательно устраивать табор, собирать дрова, чтобы в тепле переждать долгую инистую ночь. Да где там дозовешься! Разве послушаются, каждому верилось: вот-вот потянет леску в глубину, поведет в сторону — и тогда!.. И Дегтяреву не хотелось оставлять спиннинги, но пришлось, не то, глядя на него, замполита, ребята не оторвутся от берега, — так и будут до ночи голодные, озябшие сидеть у воды. Илья заставил одних костер разжигать, других чистить картошку на уху, третьих ставить палатки. Подростки работали споро, весело, никто и не думал лениться. Лишь медлительный Кузнецов долго бродил по тальникам и, наконец, притянул к табору всего одну палку.

— Забирай свой прут, — сказал ему Порошкин, — и чтоб ноги твоей не было у нашего шалаша.

— Он прутик будет ломать и свечкой жечь. — Гомозов показал, как сядет Кузнецов. Съежился, сцепил на груди руки. — Ему одной палки, глядишь, и до утра хватит…

Кузнецов, что-то недовольно бормоча, снова ушел в кусты и приволок к табору охапку хвороста.

В одном ведре вскипятили чай, круто заварили, в другом ключом бурлила вода, а рыба на уху никак не ловилась. Порошкин, правда, вытянул юркого сомика, Дегтярев — сига. На закидушках Галины Андреевны вовсе не клевало, хотя помогали ей наживлять самые мастеровитые в рыбалке ребята.

— Сбегайте к Вадиму Павловичу, — сказал подросткам Илья. — Он-то, наверно, поймал; слышу — то и дело хлопает грузилами.

Мальчишки начали препираться, никто не хотел идти к мастеру: у одних вроде клевало, другие взялись усердно дрова рубить.