Подкарпатская Русь - [96]

Многие уходили, да не все возвращались.

Застарелая карпатская открытая рана.

Я объехал в округе всех, кто побывал там, за океаном.

Иван Иванович Жупанин.

Пётр Иванович Жупанин.

Анна Петровна Бабинец.

Дмитрий Павлович Кармазин.

Фёдор Юрьевич Ильницкий.

Юрий Васильевич Кепич…

Русин у себя дома, на Верховине, и за границей, в США, в Канаде, – нетронутая тема в современной русской отечественной литературе.

Почему бы мне не тронуть?

«Русиния» (первоначально роман назывался «Верховина, или Путь из-за океана» и был в «ранге» повести) поглотила меня. Писал я её почти круглыми сутками, как в угаре. Начал во вторник 24 июня 1980 года. А уже в пятницу 31 октября того же года повесть была вчерне готова. Потом «белил» до четверга 25 июня 1981 года. Один год и один день вырезала у меня «Верховина».

Тут надо сказать искренние слова благодарности моим большим, добрым помощникам. Это прежде всего киевский учёный, профессор института искусствоведения, фольклора и этнографии Академии наук Украины Алексей Иванович Дей и талантливый московский критик Леонид Павлович Бараев.

На год я запер рукопись в стол. Для выдержки. Потом прочитал, поправил и 11 декабря 1982 года отправил на верховный суд Ф. Ф. Кузнецову, первому секретарю правления Московской писательской организации СП РСФСР.

Кузнецов направил рукопись руководителю секции критики В. И. Гусеву. Тюбетеечно я знал Гусева по Воронежу. В молодости я работал в щучинской, потом в лискинской районных газетах, засылал свои «бессмертинки» и в Воронеж, в «Молодой коммунар», где Гусев работал. Мы встречались только на газетной полосе. А теперь вот через четверть века встретимся нос к носу? В натуре?

Я позвонил ему, и мы уговорились о встрече.

Он спустился к проходной Союза писателей. Встретил выкинутой вперёд рукой с оттопыренным большим пальцем:

– Вот такую вещь написал! Квалифицированно! Сочувствующую рецензию гарантирую. Этой темой интересуется в «Совписе» Немченко. Неси к нему. Пусть передаст мне на рецензию.

Тут же звонит Немченке. Тот в творческом загуле.

Приходит день, и я тащу повесть в «Совпис». В издательство «Советский писатель».

Редакцию русской советской прозы вёл там Гарий Леонтьевич Немченко. Мы были с ним немного знакомы. Это он в журнале «Смена» напечатал в моём переводе с украинского рассказ Миколы Винграновского «Не смотри мне в спину».

При встрече я перепутал отчество Немченки. Обрадовал:

– Гарий Львович! Я Вам рукопись принёс!

Он искренне улыбнулся, отечески похлопал меня по плечу и наклонился к моему уху, чтоб не слыхали остальные в комнате, – коробочка была полна:

– Я и сам не прочь бы быть Львовичем. Но… Для начала я всё же Леонтьевич. В компании «Толстой и дети» и без меня тесно… Владимир Иванович приложил к Вашей рукописи рецензию?

– Пока без приложений.

– Тогда ему и пошлём на рецензию. К тому же Гусев член правления нашего издательства.

«Основной пафос, которым руководствуется автор, не вызывает никаких сомнений: А. Санжаровский ратует за верность родине, стремится показать трагедию и обречённость людей, порвавших с корнями. В «Верховине» есть изобразительные достоинства: автор хорошо владеет предметной деталью, ощущает характеры.

В столь серьёзном и трудном деле, которое взвалил на себя А. Санжаровский, облегчённые пути исключены. Иначе материал начинает работать в обратную сторону. Рукопись как минимум нуждается в доработке. Но готов повторить, что спасти её для печати было бы очень хорошо и полезно».

Мда-а… Ну что? Нормально? От таких рецензий пулю пускают в лоб? Тем более, когда нет денег ни на пистолет, ни на пулю. А взаймы могут и не дать.

Конечно, предела совершенствованию нет и каждый час, проведённый, казалось бы, над уже готовой рукописью, никогда напрасным не бывает. Я попытался взглянуть на свою повесть чужими холодными глазами.

Как бы со стороны.

Мне открылось такое, над чем я не мог не поработать ещё.

Я считаю, выстраданная книга – это как родившийся ребёнок. В нём ничего нельзя ни убавить, ни прибавить. Каким, скажем, роман слился, таким и живи.

Треть событий в повести происходит в Закарпатье. Раньше его называли Подкарпатской Русью. Хорошо бы дать прочитать повесть знающему Западную Украину, чтоб ничего «неправильного», случайного не проскочило в книгу.

И вот отзыв ответственного секретаря совета по украинской литературе Союза писателей СССР Виталия Григорьевича Крикуненко:

Значительное место в повести занимают канадские события. Кто бы и тут дал мне своё добро? Всё-таки не хочется, чтоб были в рукописи хоть мелкие накладки.

В то время в «Литературной газете» шёл цикл очерков Виталия Коротича о жизни выходцев с Украины в Канаде. Я с упоением читал эти захватывающие душу очерки и креп в желании написать ему. Виталий Алексеевич Коротич – крупный поэт, главный редактор журнала «Всесвiт», автор книги «О Канада!». Человек и без меня занят по горло.

И я всё же переломил себя. Отправил свою просьбу разрешить прислать ему «Верховину» на отзыв.

Виталий Алексеевич быстро ответил.

Пробежал июль, прожёг мимо и август…

Конечно, текучка сотворила своё болотное дело.

Засосала.

Я узнал, что на писательский пленум в Москву приехал Коротич. И я кинулся отыскать его по телефону.