Подъем Испанской империи. Реки золота - [42]
Колумб также взял с собой несколько песочных часов, сделанных, вероятно, в Венеции{308}. Они были рассчитаны примерно на полтора часа, что возлагало большую ответственность на тех, кто следил за временем. Конечно, у Колумба был компас, как и у двух других капитанов. Он измерял направление в квартах, то есть в углах по 11 градусов. Это остроумное китайское изобретение XII века использовалось в Италии примерно с 1400 года. Португальцы показали, что это важный инструмент исследований вдалеке от берега Африки.
Все лоцманы имели при себе камни, которые позволяли им намагничивать иглы. Колумб также имел с собой астролябию. Пусть эти устройства в то время были не так надежны, но они позволяли рассчитывать примерную широту путем выяснения меридиональной высоты солнца. Вероятно, это был вариант устройства, изобретенного блестящим нюрнбергским мастером Мартином Бехаймом{309}. Также при нем была карта – вероятно, сделанная на основе той, что дал ему Тосканелли. Он держал все эти маленькие предметы в своей маленькой каюте на «Санта-Марии», где писал ежедневные отчеты, что само по себе было радикальным новшеством, потому что прежде таких дневников не велось{310}.
Эти три каравеллы – корабли из легенды. Мы всегда воображаем их с тремя мачтами, белыми парусами с красным крестом, слегка надутыми ветром. Вероятно, необходимо упомянуть, что каравелла была небольшим судном с водоизмещением менее 100 тонн. Галеры из, скажем, Венеции или Флоренции в то время могли быть водоизмещением до 300 тонн, из Барселоны или Марселя – 400 тонн, в то время как объемистые корабли Генуи, которые Колумб мог видеть еще мальчиком, бывали и 1000-тонными. Однако каравеллы предназначались для долгого плавания или для пиратства, а не для перевозки тяжелых грузов. Они были легкими и почти сферическими по форме{311}.
Путешествие Колумба между августом и октябрем 1492 года описано многократно и в таких подробностях, что вроде бы про него уж ничего нового и не скажешь. И все же мы можем пролить на него кое-какой свет. Первая стадия плавания после выхода из Рио-Тинто длилась неделю. Это всегда было легким путешествием благодаря попутным течениям и ветрам – в те дни именно возвращение с Канарских островов требовало хода галсами в течение многих дней. Это путешествие привело Колумба на Гран-Канарию, где он пробыл со своими тремя кораблями почти месяц. Штурвал «Пинты» требовал замены, оснастка «Ниньи» оставляла желать лучшего, также казалось необходимым заготовить побольше провизии – знаменитого козьего сыра с самого западного острова Канарского архипелага, Ла-Гомеры, где была замечательная глубокая гавань. Колумб выбрал Канарские острова конечной точкой для отплытия, поскольку он знал, что тамошние ветра дуют в направлении Атлантики, и поскольку это рекомендовал Тосканелли. Он должен был отплыть из испанского порта, что в любом случае исключало португальские Азоры или Мадейру.
В то время Канарские острова, за исключением Тенерифе, самого большого острова, находились под прямым управлением Испании. Например, Ла-Пальма была захвачена в 1491 году. Монархи недавно одобрили план Алонсо Фернандеса де Луго, кастильского предпринимателя и командира, по захвату Тенерифе с его магическим вулканом Эль-Тейде, часто скрытым облаками. Он возьмет с собой 1200 человек, 20 000 коз и овец. Он хорошо знал Канарские острова, поскольку основал первую сахарную фабрику, Агаэте на острове Гран-Канария, но продал ее для финансирования завоевания Тенерифе. Ему очень помогла блестяще проведенная предварительно миссионерская работа туземного христианина, Франсиско де Гасмиры. Между тем Алькасовасский договор 1479 года позволил кастильцам под началом Хофре Тенорио построить башню Санта-Крус де ла Мар Пекенья на африканском побережье напротив Лансароте. Этот остров должен был стать начальной точкой для торговли с Африкой, включая, конечно же, работорговлю.
Испанским губернатором Ла-Гомеры де-факто считалась Беатрис Бобадилья (не путать с ее кузиной и тезкой, подругой королевы, маркизой Мойя). Эта Беатрис была известна как «охотница» (la casadora), «столь же жестокая, сколь и прекрасная». Как говорят легенды, она сопровождала своего мужа, Эрнана Перасу, в походе на остров, и когда он был в 1488 году убит, она сама с большим кровопролитием восстановила там власть Испании{312}. По слухам, у нее были любовные отношения с королем, а в Кордове – и с Колумбом{313}. Но эти деликатные материи никогда не освещались. Как бы то ни было, Беатрис ничем не могла помочь экспедиции 1492 года.
Понятно, почему Колумб так надолго задержался на архипелаге. На островах он мог собственными глазами увидеть интересное сочетание частного предпринимательства и государственного контроля. Такая же комбинация существовала и действовала на Балеарских островах в XIV веке. Да, Майорку и Минорку завоевал король. Но Ибису и Форментеру захватили отдельные крестоносцы, действовавшие с королевского одобрения. На Канарах тоже половина людей была предпринимателями, половина – военачальниками, которые финансировали плавания из своих средств, получая на то полное королевское дозволение. Такое положение дел должно было заинтересовать Колумба. С учетом опыта Реконкисты, в предвидении того, что может случиться в Новом Свете, Канары стали как бы лабораторией для основания Испанской империи
