Подъем Испанской империи. Реки золота - [218]

Некоторые участники экспедиции, например Мартин Мильян де Гамбоа, хотели остаться здесь и основать колонию, но Грихальва запретил им: его дядя дал другие указания. Вместо этого он отправил Педро де Альварадо обратно на Кубу на своей каравелле, чтобы рассказать Веласкесу о своем открытии. Альварадо взял с собой часть подаренного Грихальве золота – в том числе нагрудную пластину и маску. Это была удивительная история. Золото и рассказы об империи Монтесумы произвели огромное впечатление на всех. Пусть эта империя и не была Китаем, но казалась не слишком отличной от него.

Грихальва отправился обратно вдоль берега до мыса Каточе и 28 июня достиг Кубы. Когда он, наконец, добрался до Сантьяго-де-Куба, Веласкес обрушился на него, упрекая, что тот не остался заселить открытую им землю – хотя прекрасно знал, что у Грихальвы не было права на подобные действия{1684}.

Грохот пушек Грихальвы произвел огромное впечатление на индейцев, так же как и эффективность, с которой они сеяли разрушение на расстоянии. Их малая точность на близкой дистанции казалась уже не столь важной.

В то же время все испанцы были впечатлены уровнем мастерства, с которым они столкнулись. Ремесло Карибских островов не шло с ним ни в какое сравнение. Вместе с тем путешествие выявило, что индейцы, платящие дань ацтекам (такие как тотонаки, живущие неподалеку от нынешнего порта Вера-Крус), настроены настолько враждебно к Мексиканской империи, что могут стать союзниками Испании. Недвусмысленные доказательства человеческих жертвоприношений, найденные на острове Улуа неподалеку от нынешнего Вера-Круса, встревожили всех. И все же нельзя было отрицать и положительных сторон экспедиции.

Уже в июле 1518 года, всего через месяц после возвращения Грихальвы на Кубу, Петер Мартир с восторгом писал в своем письме бывшим ученикам, маркизам де Лос Велес и де Мондехар:

«Много вестей приходит из Индий. Испанцы, отплывшие с Кубы, которую они называют Фернандина, на запад и больше на полдень, встретили города, в которых жители имеют законы, где существует торговля и люди ходят одетыми. У них есть книги, где между письменами рассыпаны фигурки королей и идолов, такие, как мы видели сами, вроде тех, которые печатают наши историки со всякими сказочными изображениями, чтобы они лучше продавались. Как и в любом другом городе, у них есть улицы, дома, построенные из камня и беленные известью, великолепные дворцы и роскошные храмы, где они приносят жертвы своим богам, похожим на ночные кошмары. Ежегодно они приносят в жертву несчетное число детей, девушек и даже рабов, купленных на рынке»{1685}.

Перед испанцами Карибских островов открывался истинный Новый Свет – богатый благодаря золоту, жестокий из-за человеческих жертвоприношений и цивилизованный, судя по ярким книгам, скульптурам и другим произведениям искусства. Все это в целом стало огромным искушением для кубинских испанцев: жажда славы, жажда золота и жажда принести язычникам веру в истинного Бога.

Глава 35 «О, владыка наш, ты измучен»

О, владыка наш, ты измучен усталостью, ты испытал тяготы, ты прибыл, чтобы жить на земле.

Слова Монтесумы Кортесу по дороге в Теночтитлан, ноябрь 1518 года{1686}

Третья испанская экспедиция в Мексику прошла под руководством Эрнана, или Эрнандо Кортеса, – если называть его по тому имени, под которым он был известен все то время. Ко времени похода ему было уже под 40, поскольку родился он примерно в 1480 году. Родом он был из городка Медельин, что в Эстремадуре, и впервые побывал в Индиях в 1506 году. Он был родом из боковой обедневшей ветви эстремадурской семьи Монрой и приходился дальней родней Овандо из Санто-Доминго. У него также были родственные связи с одним из членов Совета королевства, Лоренсо Галиндесом де Карвахалем. У него было множество кузенов, но ни одного брата или сестры. Его отец и дед по материнской линии поддержали Ла Бельтранеху в гражданской войне 1470-х годов; его дед, Диего Альфон Альтамирано, был мажордомом одного из предводителей проигравшей стороны, графини Медельин, дочери Хуана Пачеко, знаменитого фаворита короля Энрике IV. Замок Медельин был осажден королевскими войсками в 1476 году, и дед Кортеса, возможно, был в то время там{1687}. Так что завоеватель Мексики как никто другой был знаком с восстаниями, войнами и заговорами.

Городок Медельин, принадлежавший графу с той же фамилией, находился в восьми милях на запад от Вильянуэвы-де-ла-Серена, находившейся в чудесной долине Серена, где хранился архив Месты и где раз в год собирались несколько сотен участников этого «овечьего сообщества»{1688}. Так что жителям Медельина было не в новинку контактировать с внешним миром. Кортес посещал университет Саламанки и там выучился латыни{1689}. Возможно, он каким-то образом был связан с деканом собора Саламанки, Альваро де Пасом{1690}. Некоторое время он прожил в Севилье в качестве нотариуса. В Медельине он познакомился не только с культурой Кастилии – ведь во времена его детства в городе были и еврейские, и мусульманские кварталы. Преемник его деда в качестве мажордома замка также был евреем, обратившимся в христианство в 1492 году, когда Кортесу было примерно двенадцать лет и когда на месте синагоги началось строительство церкви Санта-Сесилия.