Подъем Испанской империи. Реки золота - [203]

Эти люди, включая Аламиноса, привезли в Испанию замечательные новости и сокровища, а также несколько индейских рабов с территорий, на которых, согласно их донесениям, Кортес вместе с шестью сотнями человек строил новую колонию. Кортес, похоже, был осужден за мятеж губернатором Веласкесом, который написал о его произволе епископу Фонсеке и другим в Испании. Фонсека пожелал арестовать и, возможно, казнить двух людей, которые так нагло явились в качестве «прокурадоров» Кортеса (формально – как представители города, который он основал на Карибских островах, Вера-Крус).

Епископ Руис де ла Мота и Кобос, оба люди консервативные, но не всегда осторожные, считали, что двору нужно подождать и увидеть, чем разрешится конфликт между Кортесом и Веласкесом. Они, как и их коллеги, были потрясены сокровищами, которые прислал Кортес; не следует забывать, что сам король в своей речи в Сантьяго несколько недель назад называл эти территории «новыми золотыми землями». Так называемые прокурадоры Кортеса путешествовали вместе с королевским двором всю зиму и весну, и сокровища, которые они привезли с собой, показывали не только в Севилье, но еще и в Тордесильясе. Золото держали в Каса де Контратасьон. Гордостью этой выставки были два больших, изысканно обработанных «колеса» из дерева, покрытых серебром и золотом. Это были подарки мексиканского монарха Монтесумы Кортесу{1602}.

Индейцы, которых конкистадоры привезли с собой, также были представлены двору, и король лично вынужден был вмешаться, чтобы их одели как должно для кастильской зимы. Монтехо и Портокарреро сопровождал Мартин Кортес, отец Эрнана, воевавший еще с Гранадой (и участвовавший в гражданской войне между Ла Бельтранехой и Изабеллой), в то время как его кузен, Франсиско Нуньес, юрист из Саламанки, устроил встречу посланников Кортеса с влиятельным членом Совета Кастилии, Лоренсо Галиндесом де Карвахалем, дальним родственником Мартина Кортеса{1603}. Эта встреча была второй по важности в жизни Карвахаля после его беседы с королем Фердинандом Католиком у его смертного одра.

30 апреля Совет королевства обсуждал просьбы этих посланников. Они просили всего лишь разрешения для Кортеса продолжить экспедицию без обязательств перед губернатором Веласкесом. На обсуждении присутствовали кардинал Адриан, Гаттинара, Эрнандо де Вега, Антонио де Рохас, архиепископ Гранады, Фонсека и фламандец Каронделе вместе с такими государственными служащими, как Диего Бельтран, Сапата, Франсиско де Агирре и Гарсия де Падилья. Галиндес де Карвахаль тоже присутствовал, как минимум, при части дискуссии. Если Совет и не был расположен к Кортесу, то хотя бы не был и настроен враждебно. И хотя он не принимал решения по основному вопросу, но позволил отцу Кортеса и его друзьям получить из Каса де Контратасьон в Севилье 4,5 миллиона мараведи на их расходы{1604}. Самого Кортеса не хвалили. Но его также и не обвиняли – и потому его друзья чувствовали, что одержали великую победу{1605}.

19 мая 1520 года королевские кормчие в Корунье объявили, что поднялся попутный ветер для плавания в Англию. Король, королева Жермена и ее новый муж (маркиз Бранденбургский), пфальцграф Фридрих, герцог Альба и его сын Вильяфранка, отправились в эту северную страну в сопровождении знати и придворных – таких как маркиз Агилар, Диего де Гевара, Хуан де Суньига, Галиндес де Карвахаль, Руис де ла Мота, Гарсия Падилья, Манрике, Кобос и, конечно, Гаттинара и Шьевр. «Под громкие звуки рожков и флейт, с великой радостью [королевский двор] поднял якорь и отправился в путь» в Англию и Германию на сотне кораблей, подготовленных Фонсекой с помощью Лопеса де Рекальде.

А позади, в Испании, оставался «обремененный теперь скорбью и неудачами» новый Совет королевства, возглавляемый, как и прежде, архиепископом Рохасом Гранадским. В состав его входили вечный придворный Фернандо де Вега, вице-король Галисии, епископ Фонсека, его брат генерал Антонио де Фонсека и казначей Франсиско де Варгас, в то время как Совет Арагона возглавлял Хуан, архиепископ Сарагосы (бастард и наследник также незаконнорожденного архиепископа дона Алонсо, ныне покойного), а валенсийский – Диего де Мендоса, граф Мелито, признанный бастард кардинала Мендосы{1606}.

Фонсека и Сапата выступали как представители Индий вместе с Варгасом, Педро де лос Кобосом (кузеном Франсиско), нотариусом Хуаном де Самано и итальянским придворным, Петером Мартиром, который много беседовал с людьми, побывавшими в Индиях ради того, чтобы приукрасить свои блестящие письма в Рим. Он нравился Фонсеке. «Епископ Бургосский, в котором я абсолютно уверен, был со мной очень любезен», – писал Мартир в сентябре 1518-го{1607}. Можно ли уже было назвать этих людей Советом Индий, даже сейчас нельзя сказать с полной уверенностью. Они определенно действовали как подкомитет Совета королевства. Но им, как и всем прочим королевским комитетам, вскоре придется столкнуться с беспрецедентными потрясениями и даже оказаться на грани краха.

Глава 32 «Новая золотая земля»

Я видел то, что они привезли королю из новой золотой земли.

Альбрехт Дюрер, 1520 год