Поддельный шотландец. Дилогия - [143]

   Бал закончился далеко за полночь, так что и в эту ночь мне не удалось выспаться.

   Утром я разговорился с конюхом Гранта, Дойгом, который ухаживал за моим конём. Так как Дойг говорил с сильным акцептом, то и я, подражая ему, отвечал более простонародным языком, чем это было мне привычно, и не стеснялся материться. Тем более я был пристыжен, когда, после очередного такого пассажа, услышал позади себя женский голос, который продекламировал отрывок из баллады:

   Седлайте же мне вороного коня,

   Седлайте, седлайте скорее!

   Умчусь я на нем по прямому пути

   К девице, что всех мне милее!

   Когда я оглянулся, то увидел знакомую молодую леди, которая стояла передо мной, спрятав руки в складках своего дорожного платья, наверное надеясь смутить меня своим внезапным появлением. Но я не мог не заметить, что она, не смотря ни на что, смотрела на меня довольно благосклонно, поэтому не стушевался.

   --  Приветствую вас, мисс Грант,  -- сказал я, сдёргивая шляпу и вежливо поклонившись.

   --  И я вас тоже, мистер Дэвид, -- отвечала она, низко приседая в реверансе. -- Прошу вас, вспомните старую поговорку, что еда и месса с утра никогда не помешают. Мессу я не могу предложить вам, так как все мы тут добрые протестанты, но на еде настаиваю. Может случиться, что у меня найдется для вас нечто, из-за чего бы стоило остаться.

   --  Мисс Грант, -- сказал я, -- мне кажется, что я и так уже обязан вам настолько, что и за две жизни не верну этот долг.

   --  Должны мне? -- спросила она, и на её красивом лице появилась забавная гримаска, точно она старалась припомнить что-то важное.

   --  Если только я не ошибаюсь, -- продолжал я. -- Но у нас, во всяком случае, будет время поговорить об этом благодаря доброте вашего отца, который берёт меня в поездку с собой. Однако в настоящую минуту один дурак просит вас дать ему временную свободу.

   --  Вы даете себе нелестное название, -- сказала она.

   --  Мистер Дойг и я рады бы были и не такому под вашим остроумным пером, -- сказал я.

   --  Мне ещё раз приходится удивляться скромности всех мужчин, -- возразила она.  -- Но я не смею эгоистично задерживать вас, только ради того чтобы насладиться вашим обществом за завтраком -- продолжала она, отворяя дверь в дом, который снимал для себя её отец.

   На доброго быстро вскочил он коня,

   В ворота помчался скорее,

   Без отдыха ехал и всюду искал

   Девицу, что ему всех милее.

   -- Кстати, -- остановившись в двери, сказала она, грозя мне изящным пальчиком, -- Вы даже не спросили, где мои сёстры. А они так заинтересованы в вас.

   -- Простите, миледи, -- подчёркнуто покаянно ответил я, -- но вы же знаете, что мужчина как сокол -- большую часть времени для него важно только то, что он видит перед своими глазами.

   Она недоверчиво хмыкнула и наконец вошла в дом. А я отправился к посреднику, дабы отправить "Репейник" по новому адресу немедленно и послать курьера в Шос, чтобы переключить внимание всех моих наёмников с Мора на Стюарта.

   Ближе к полудню мы выехали в Инверари в огромной громоздкой карете, размерам не уступавшей пассажирскому микроавтобусу. Мы с комфортом разместились в ней вместе с прокурором и его дочерьми, хотя я и порывался поначалу ехать верхом. На высокий облучок кареты взобрался кучер, на её запятки село два ливрейных лакея, и карета Генерального прокурора довольно быстро направилась к выезду из Глазго, возглавив целый кортеж менее изысканных экипажей. В пути все вдруг внезапно забыли, что, по сути, мы все здесь чужие друг другу, и, так как наш разговор не был обязателен, он полился совершенно естественно. Тогда-то прокурор и его дочери услышали отрывками мою историю (по крайней мере её официальную часть), начиная с того времени, как я ушёл из Иссендина, как я отправился в вынужденное плавание, сражался на "Завете", скитался по горам севера Шотландии и прочее.

   В Инверари мы прибыли к утру двадцатого сентября, за день до начала суда над Джеймсом Гленом, разместившись в одном из самых больших особняков городка. Я, едва положив вещи, отправился на осмотр окрестностей, без труда отделавшись от сопровождения уставших во время поездки девушек. Генеральному прокурору же я сказал, что отправлюсь на встречу с адвокатом Стюартом, чтобы окончательно отказаться от дачи показаний в суде.

   Я действительно отправился на встречу с ним, но вначале зашёл в таверну, к поверенному в моих делах с командой горцев. Как оказалось, их прибытие ожидалось ближе к вечеру, сейчас здесь была только тройка агентов заранее отправленных следить за обстановкой. Оказалось, Джеймса уже привезли из Форта и разместили в темнице замка герцога Аргайла, под охраной почти полусотни солдат. Водить на заседания суда, как удалось узнать от подкупленного клерка, его предполагалось под конвоем двенадцати охранников. И что самое худшее для нас -- закованного в кандалы. Но парни даром времени не теряли, загодя приобретя кузнечный инструмент, хотя за ним и пришлось ездить в Глазго, чтобы не навести Кэмпбеллов с их прихлебателями на след.

   То что мы задумывали было по этим временам несусветной наглостью, не сравнимой даже с давешним ограблением банка. Это была по сути пощёчина самому влиятельному на сегодня в Шотландии клану и его предводителю, "Большому Кэмпбеллу", герцогу Аргайлу лично. Но в этом был и свой плюс, так как никому и в голову не могло придти, что кто-то рискнёт отважиться на нечто подобное.