Подбельский - [6]
Последовало распоряжение обыскать виновного. В вещах Подбельского не пришлось особенно долго рыться. Нескольких запрещенных в России произведений Л. Н. Толстого, изданных швейцарским отделом «Свободного слова», и брошюр издательства революционно-социалистической группы «Свобода» было достаточно, чтобы обвинить Вадима Подбельского в хранении нелегальной литературы и заключить в местную тюрьму.
«Направьте ссыльного Подбельского в Яренск», — телеграфировал вологодский губернатор в ответ на запрос кадниковского исправника.
7 мая 1909 года Вадима Николаевича Подбельского отправили этапом в Яренск.
Яренск населен плотно. Здесь большая колония ссыльных. Почти нет дома, где бы не квартировал ссыльный.
В колонии собрались люди различных политических убеждений — большевики, меньшевики, эсеры, бундовцы; люди разных возрастов — от зеленых юнцов до убеленных сединами стариков; люди разных профессий.
Вадим Николаевич Подбельский сумел быстро освоиться с обстановкой, сдружиться с ссыльными. Человек он был общительный, легко сходился с людьми, сразу располагал их к себе. Немалую, должно быть, роль в этом сыграло то обстоятельство, что он рос среди ссыльных. Они были его первыми друзьями и воспитателями.
Подбельский особенно подружился с Иваном Фиолетовым, большевиком-подпольщиком, человеком, непримиримым к врагам партии. В эти края Иван Тимофеевич Фиолетов попал в начале сентября 1908 года. До этого он содержался в Бакинской тюрьме, затем больше трех месяцев провел в Сольвычегодске, пока не добился перевода в Яренск, куда была сослана его жена Ольга Ивановна Банникова.
Поначалу большевики составляли небольшую часть Яренской колонии. И это сказывалось на настроении, на образе жизни ее членов. Люди жили замкнуто, почти никогда не собирались.
Приезд в Яренск большевиков — Ивана Фиолетова, Петра Смидовича, Вадима Подбельского, Сусанны — X. Л. Гольдиной, несколько позже — Александра Воронского резко изменил течение жизни Яренской колонии. Энергичные, деятельные люди, убежденные революционеры-ленинцы, они заставили многих товарищей встрепенуться от спячки, взяться за дело.
Жилось политическим ссыльным трудно: работать по найму им категорически запрещалось, а прожить на восемь и даже одиннадцать рублей без помощи от родных и друзей было сложно.
И вот большевики решили заняться устройством бытовых, житейских дел колонии.
В последних числах мая в лесу состоялась сходка. После долгих споров и обсуждений решили объединиться в коммуны по шесть-десять человек. В такой коммуне питание для каждого обходится дешевле, да и проще решить ряд других вопросов устройства быта. Секретарем колонии на той же сходке избрали Вадима Николаевича Подбельского.
Яренск не мог вместить всех ссыльных. Часть из них расселяли в близлежащих деревнях. В деревне Паладино вместе с семьей Серебряковых сначала поселился и Вадим Подбельский. Оказалось, что Вадим и Анна Николаевна Серебрякова встречались еще в 1905 году. Гимназист Подбельский по заданию тамбовской организации приезжал тогда к одной сельской учительнице, чтобы установить связь с ее братом, бежавшим из ссылки. Он зашел в класс и разговорился с учениками. Среди них была и Аня.
Вадим охотно помогал Анне Николаевне по хозяйству: носил воду, колол дрова. Делал он все это быстро и весело.
По деревце разносился его звонкий голос:
Подбельский никогда не унывал, всегда был бодр, жизнерадостен, весел, хотя ему приходилось довольно туго: даже в лютый мороз он ходил в истоптанных сапогах и старом, поношенном пальто.
В ответ на сочувственные слова и взгляды Вадим только отшучивался:
— Мое пальто обладает особыми свойствами. В мороз оно заменяет шубу, а в дождь — плащ.
Свободного времени здесь было достаточно. Вадим Подбельский не тратил даром ни минуты. Он читал запоем, доставая книги, где только мог. Он поспешил наладить связь со старыми тамбовскими друзьями и стал получать от них партийные газеты, журналы, книги. Конечно, пересылка такой литературы была сопряжена с большими трудностями, с риском для обеих сторон, и все-таки товарищи шли на это.
Центром общения ссыльных была почта. Небольшой и неуютный дом, где находилась почта, по пятницам — в Яренск корреспонденция приходила в этот день — с трудом вмещал посетителей. Все стремились побывать на почте; узнать новости «с воли», повидать нужных людей, просто поговорить. На почте обычно знакомились с новичками.
Яренскую почту особенно хорошо запомнил Вадим Подбельский, так как именно здесь он впервые встретил Анну Андреевну Ланину, ставшую впоследствии его женой. Анна Ланина была сослана на два года за участие в работе воронежской организации РСДРП.
Подбельский не мог сидеть без дела. Его часто видели в соседних деревнях, в Яренске. Он приносил книги, проводил собрания ссыльных, устраивал вновь прибывших. За один год Яренская колония увеличилась почти на триста человек. В подавляющем большинстве это были «политические».
Естественно, они не могли и в колонии жить без «политики». Регулярно созывались сходки, тайные собрания — зимой у кого-либо в доме под видом вечеринки, летом пикники в лесу. Какие яростные споры возникали там между идейными противниками, как горячо обсуждались партийные дела, новинки литературы, которые удавалось получить «с воли»!
Издание посвящено памяти псаломщика Федора Юзефовина, убитого в 1863 году польскими повстанцами. В нем подробно описаны обстоятельства его гибели, а также история о том, как памятный крест, поставленный Юзефовину в 1911 году, во время польской оккупации Западной Белоруссии был демонтирован и установлен на могиле повстанцев.Издание рассчитано на широкий круг читателей, интересующихся историей Беларуси.
Это самое необычное путешествие в мир Антуана де Сент-Экзюпери, которое когда-либо вам выпадало. Оно позволит вам вместе с автором «Маленького принца» пройти все 9 этапов его духовного перерождения – от осознания самого себя до двери в вечность, следуя двумя параллельными путями – «внешним» и «внутренним».«Внешний» путь проведет вас след в след по всем маршрутам пилота, беззаветно влюбленного в небо и едва не лишенного этой страсти; авантюриста-первооткрывателя, человека долга и чести. Путь «внутренний» отправит во вселенную страстей и испытаний величайшего романтика-гуманиста ХХ века, философа, проверявшего все свои выкладки прежде всего на себе.«Творчество Сент-Экзюпери не похоже на романы или истории – расплывчато-поэтические, но по сути пустые.
В литературном наследии Лермонтова поэмам принадлежит особое место. За двенадцать лет творческой жизни он написал полностью или частично (если считать незавершенные замыслы) около тридцати поэм, — интенсивность, кажется, беспрецедентная в истории русской литературы. Он сумел продолжить и утвердить художественные открытия Пушкина и во многом предопределил дальнейшие судьбы этого жанра в русской поэзии. Поэмы Лермонтова явились высшей точкой развития русской романтической поэмы послепушкинского периода.
Евгений Львович Шварц, которому исполнилось бы в октябре 1966 года семьдесят лет, был художником во многих отношениях единственным в своем роде.Больше всего он писал для театра, он был удивительным мастером слова, истинно поэтического, неповторимого в своей жизненной наполненности. Бывают в литературе слова, которые сгибаются под грузом вложенного в них смысла; слова у Шварца, как бы много они ни значили, всегда стройны, звонки, молоды, как будто им ничего не стоит делать свое трудное дело.Он писал и для взрослых, и для детей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.