Подарок золотой рыбки - [64]

— Надо обеспечить безопасность твоему отцу, — начал он.

— Моя мать обещала вызвать охранника из нашей службы безопасности.

— Хорошо, — кивнул Райли. — Нельзя допустить новое нападение на мистера Хатуэя.

— Моя мать стоит на страже. Она знает, как защитить то, что принадлежит ей. — Пейдж помолчала. — В любом случае, почему бы мне не помочь тебе с уборкой? Ты ведь за этим сюда приехал?

— Конечно. Но Хатуэи не занимаются уборкой.

Ее карие глаза блеснули.

— Обычно нет. Но думаю, я смогу справиться. Кроме того, я видела твою квартиру, и не думаю, что ты эксперт в этом деле.

— В пятницу вечером у тебя нет занятия получше? Не идешь на свидание с Марти?

— Мартином.

— Неважно. Почему нет?

— Он не приглашал на свидание.

— Ты из тех девушек, которых в среду нужно просить о свидании в пятницу?

— В понедельник или во вторник, в крайнем случае, — уточнила она. — А как насчет тебя? Ты из тех, кто звонит в четыре часа в пятницу и говорит: «Эй, детка, хочу прогуляться с тобой сегодня вечером?».

— А что? Не нравится?

— Никакого изящества. Никакого стиля. — Пейдж прошла в комнату Нэн и подняла один ящик с пола. Она положила его на кровать и начала складывать нижнее белье.

Райли смотрел на нее с порога. Пейдж снова удивила его. Она должна быть вне себя от радости — праздновать с друзьями в модном ресторане — отец очнулся. Вместо того она пришла сюда — к нему. Тревожная мысль настойчиво билась в голове Райли — что она здесь делает? Чего хочет?

— Ты намерен помогать? — Она с любопытством посмотрела на него. — Или будешь стоять и наблюдать?

— Я еще не решил.

Пейдж закончила с одним ящиком и вставила его в комод.

— Ты, наверное, не хочешь заниматься нижним бельем бабушки. Я понимаю, женские вещички смущает тебя.

— Заниматься бельем бабушки мне, конечно, неловко, — согласился он, улыбаясь. — Женское нижнее белье — другое дело.

— Держу пари. Красные трусики и черный пояс с подвязками, верно?

— Никакой предвзятости. Никакой дискриминации. Полная свобода.

Пейдж закатила глаза.

— Уверена, ты говоришь правду. У тебя сейчас есть женщина?

— Да, — кивнул Райли. — Настырная, любопытная блондинка, которая задает слишком много вопросов.

Пейдж закончила с другим ящиком.

— Помоги мне собрать постельное белье, — сказала она, игнорируя его слова. — Может, стоит постирать простыни. Бьюсь об заклад, твоя бабушка почувствует себя лучше, если мы все это уберем.

— Она обожает чистые простыни. Мне приходилось менять постель каждое субботнее утро. Первые четырнадцать лет жизни я с радостью засыпал на любых простынях. Спальные мешки и старые одеяла были нормой. — Райли пожалел, что упомянул об этом, заметив жалость в глазах Пейдж. — Как в кемпинге. Очень весело, — добавил он, ему не нужно ее сочувствие.

— Это неправильно. Каждый ребенок заслуживает, по крайней мере, еду, крышу над головой, одежду, безопасность.

— На это нужны деньги. Не думаю, что ты понимаешь.

Пейдж бросила постельное белье на пол, оставив голый матрас.

— Ты всегда заводишь разговор о деньгах. Ты всегда подчеркиваешь, насколько мы разные. Словно хочешь напомнить о границе между нами, которую мы не можем пересечь.

Она совершенно права. Он воздвигал границу между ними, потому что сейчас, в спальне, где кровать лишь в нескольких футах от него, легко забыться. Цветочный аромат, исходящий от нее, дразнил, карие глаза манили. И ее тело. Надо быть святым, чтобы не замечать очертания груди под шелковой блузкой или стройные бедра, обтянутые черными брюками. Она прекрасно упакована, и он умирал от желания избавить ее от этой упаковки.

— Ну что? Нечего сказать? — подталкивала она к ответу.

— Ты сказала за нас обоих.

— Покажи мне свою комнату, Райли.

— Я давно в ней не живу.

— Покажи мне, где ты спал, когда ты здесь жил.

Еще один вызов, он видел по ее глазам. Пейдж хотела познакомиться с ним поближе, влезть к нему в мысли. А он — проникнуть в ее тело. Две абсолютно противоположные цели. Они соединились бы, эти цели, подумал он, если бы он дал ей то, что она хочет…

Райли повернулся и пошел по коридору в свою старую спальню. Это была комната его матери, она жила в ней девочкой, но там уже не осталось никаких следов ее пребывания.

В комнате стояла большая кровать под голубым покрывалом, простой дубовый комод и подходящее к нему бюро, на котором он когда-то делал домашние задания. Кое-что из детства сохранилось до сих пор — модели самолетов, которые он сам собрал, мечтая стать летчиком и улететь подальше от всего этого, плакаты с фотографиями футболистов. Почти со смущением он вглядывался в свое прошлое.

— Ты сам сделал? — спросила Пейдж, указывая на один из самолетов.

— Да. — Райли поднял с пола глобус, подаренный дедом.

— Ты любишь летать?

— Да. Мне хочется посмотреть мир. А ты?

— Я люблю летать, особенно момент взлета, когда несешься по взлетно-посадочной полосе, самолет трясет, он дрожит, и вдруг ты взмываешь вверх. Замечательное ощущение.

Райли нахмурился, ему не понравилось, что она высказала те же чувства, которые он испытывал сам. Он не хотел иметь с ней ничего общего.

— Уверен, что впечатление от полета в первом классе гораздо лучше…

Она застонала.