Подарок убийцы - [6]

В тот день Фанелин выглядел угрюмо. Вряд ли кому-нибудь понравится, когда его обвинят в несусветных преступлениях. Но тогда Женя сообщил, что ему достался хороший адвокат и что скоро его мучения закончатся. Тем не менее, на сегодняшний день этот адвокат сумел лишь перенести слушание дела на конец декабря…

– Здравствуйте! – хором гаркнули ребята при появлении Суровкина.

Высокий мужчина в белом костюме и с аккуратно зачёсанными на бок русыми волосами выглядел под стать своей фамилии. Лицо у преподавателя было красивое, но злое, словно он ненавидит весь белый свет, а студентов в первую очередь. Он ничего не ответил на дружное приветствие и занял своё место за столом, сразу же раскрыв потёртый журнал.

– Итак, на сегодня я задавал тему «Уголовное законодательство поствоенного периода», – заговорил Суровкин мерным низким голосом. – Надеюсь, готовы все, потому что близится зачётная сессия и даже одна «двойка» может навсегда испортить вам жизнь.

Его зелёные глаза медленно обвели немую аудиторию, а на самодовольном лице застыла усмешка. Лавра тоже внимательно смотрела на него сквозь линзы очков, совершенно позабыв о собственном новом облике. Трудно было не заметить её длинных ног, обтянутых колготками в мелкую сеточку, на что и уставился сейчас Рафаэль Бергетович. С высокими каблуками сидеть нормально Лавре было неудобно, но она всё же спрятала ноги под парту. Улыбка преподавателя сделалась шире, и он опустил взгляд на список фамилий.

– Итак, Пекинин, отвечайте на первый вопрос, – скомандовал преподаватель.

Саша неловко поднялся и медленно, как перед казнью, поплёлся к доске, держа конспект лекций. Но едва он дошёл до трибуны, как Суровкин резко выхватил тетрадь, причём так, что у бедного Пекинина в руках осталась только обложка.

– Вот ему сейчас влетит, – опустил голову Денис Хромов, сидя перед Лаврой с толстенной книгой, которую намеривался повторить перед следующим вопросом.

Лавра решила, что лучше последовать примеру сокурсника. У Рафаэля Бергетовича была чудовищная методика ведения семинаров. Он задавал студентам огромное количество тем и умудрялся опросить практически всю группу, даже если она целиком оказывалась готова. Так что перспектива «пофилонить» на его занятиях отпадала. Тем более хищные зелёные глаза то и дело посматривали в сторону жгучей брюнетки. Наверняка он ещё не догадывался, что эта за «эффектная барышня».

– Вот урод, – прошипел Сергей на ухо. – Специально ведь топит Сашку, знает, что тот мало шарит.

– Повторяй лучше. – Лавра оттолкнула от себя парня. – Сейчас вот вызовет тебя, что будешь делать?

– Да ничего, – хмыкнул Потапов. – Пошлю его подальше, я с ним сюсюкаться не собираюсь.

– У тебя и так два «лебедя», – напомнил ему Хромов, снова обернувшись к ним, – он ведь до зачёта тебя не допустит.

– Уж кого-кого, а меня допустит, – заверил Сергей.

– Эй, вы! – раздался сердитый голос со стороны доски, и преподаватель приподнялся со стула, пронзая недовольным взглядом шумную троицу.

Лавра застыла на месте, понимая, что Рафаэль Бергетович смотрит именно на неё. Сергей, впрочем, тоже издал нервный вздох, сожалея о своей болтливости. Но пока дело ограничилось лишь этим, и Суровкин сел обратно, вновь вслушиваясь в монотонное бормотанье Пекинина.

– А ты ловко Натку на место поставила, – продолжил Потапов шёпотом. – Видела её физиономию? Я уж думал, вы начнёте драться…

– Чернышевский говорил, что быть грубым значит забывать собственное достоинство.

– О, круто звучит! Мне нравятся умные девушки. С ними можно найти общий язык…

Лавра приподняла брови, всем своим видом показывая, как лицемерно прозвучала его фраза.

– А ты ведь на одни пятёрки учишься, да? – не отставал Сергей, снова трогая её плечо.

– Да, – буркнула девушка, перевернув страницу.

– Везёт же. Кстати, тебе ведь вроде летом путёвку давали… за хорошую учёбу?.. Как провела там время?

– Замечательно, – с сарказмом выдохнула Гербер, вспоминая ужасные каникулы. – А ты, наверное, где-нибудь в Турции рыбу ловил?

– Нет, в Регенсбурге, – деловито мотнул головой парень.

– Где? – удивилась Лавра.

– В Германии, на Дунае. Там форель клюёт – просто удочка ломается, – с неподдельной радостью сообщил Потапов и тут же осёкся, понимая, что разговаривать с девушкой о рыбе не лучшая тема. – А после Речных Ворот что делала?

– Ничего, читала умные книжки. В нашем городе, если ты не знал, очень богатая библиотека…

– Я, конечно, понимаю, что вы прекрасно владеете материалом, – вдруг раздался над её головой спокойный бас Рафаэля Бергетовича. – Но это не даёт вам, однако ж, права превращать мой семинар в базарную площадь.

– Извините, я… – хотела возразить девушка с потерянным видом.

– У меня нет времени разбираться, кто и что тут делает, но если я услышу ещё хоть звук с вашей стороны, вылетите оба в коридор!..

Преподаватель резко развернулся на месте, устремив вопросительный взгляд на дрожащего за кафедрой Пекинина.

– Что же Вы смолкли, как аквариумная рыбка? – взбесился мужчина. – То, что я нахожусь на другом конце аудитории, не означает, что Вы можете впадать в мечты. Продолжайте, я слушаю.

Сергей снова нервно вздохнул, исподлобья глядя на широкую спину Рафаэля Бергетовича.