Подарок мертвеца - [31]

— Только подумайте, какие у нас могли бы быть дети, — произнес Манфред, и я решила улыбнуться.

— Это уже слишком, — хмыкнула я. — Пока речь не зашла о детях, все было прекрасно.

— Я это запомню, — улыбнулся он. — В следующий раз не допущу подобной ошибки.

Когда они ушли, я повернулась к Толливеру, чтобы спросить, что ему удалось извлечь из запутанного вклада Ксильды.

Брат смотрел вслед Манфреду с отнюдь не дружелюбным лицом.

— Ох, будь реалистом, — вздохнула я. — Толливер! Он же на несколько лет меня младше!

— Да, может, года на три, — ответил Толливер, и я вспомнила, что брат старше меня на три года. — Но какая наглая задница!

— Наверное, в заднице у него тоже пирсинг, — заметила я, и Толливер испуганно посмотрел на меня и не удержался от смеха.

— Что бы ты сказала, если бы я сделал себе татуировку и стал носить в ухе серьгу? — поинтересовался он.

— Я бы очень хотела на это посмотреть. И мне было бы интересно увидеть, какую именно татуировку ты выбрал. — Я с минуту разглядывала Толливера, пытаясь представить его с серебряным кольцом в брови или ноздре, потом ухмыльнулась. — И мне было бы интересно увидеть, на каком месте ты бы ее сделал.

— О, если я когда-нибудь сделаю татуировку, она будет у меня на пояснице. Чтобы ее почти никогда не было видно.

— Ты серьезно все обдумал.

— Да. Я подумывал об этом.

— Хм. Татуировку уже выбрал?

— Конечно.

— Какую?

— Зигзаг молнии, — ответил Толливер, и я не поняла: серьезно он или нет.

Глава седьмая

Пока мы ехали на такси из пригородного синеплекса до нашего отеля в центре города, у меня было время подумать. Ксильда была сумасшедшей, но настоящим экстрасенсом. Если она сказала, что Табита прожила несколько часов после похищения, я верила ее словам. Я поняла, что мне следовало бы задать другие вопросы — например, спросить у Ксильды, почему похититель Табиты так долго не убивал девочку. По сексуальной причине? С какой-то иной целью?

— Тебе не показалось, что Ксильда была еще более чокнутой, чем обычно? — спросил Толливер, странным эхом отзываясь на мои мысли.

— Показалось. Настолько чокнутой, что это заставило меня гадать: сколько же ей на самом деле лет?

— Ей не может быть больше шестидесяти.

— Я бы сказала, что она моложе, но сегодня…

— Она неплохо выглядела.

— Неплохо — для Ксильды.

— Верно. Но она как будто и двигалась уверенно и ловко.

— Но психически она была чуть более сдвинутой, чем всегда… Такой неопределенной. «Когда наступит время льда, ты будешь счастлива». Что, к дьяволу, это значит?

— Да, это было странно. И ее слова насчет правдивости…

Я кивнула.

— «Время льда». Проклятье, она могла бы сказать нам много того, что непосредственно относится к делу. Может, потеря Роберта заставила ее утратить психическое равновесие? Правда, она никогда не была Мисс Уравновешенность. Но Манфред, похоже, хорошо о ней заботится и уважает ее талант.

— Как думаешь, должны мы сказать Моргенштернам о том парне, с которым познакомились в Сан-Франциско? Как, по-твоему, они относятся к ясновидящим?

— Нет, — немедленно ответила я. — Если у Тома не будет настоящего видения, он просто что-нибудь придумает.

— Как делает и Ксильда.

— Но в важных делах она так не поступает, Толливер.

Он посмотрел на меня так, будто не видел разницы.

— Например, — начала растолковывать я, ли бы Ксильду посетила какая-нибудь девочка-подросток, желая знать, будет ли она в будущем счастлива, Ксильда могла бы придумать ответ, чтобы девочка ушла уверенная в себе и радостная. В таких делах, где это никому не повредит, Ксильда может выдумывать. Но если от ее ответа многое зависит, если клиент воспринимает ее серьезно, Ксильда не скажет: «О да, ваш пропавший сын на самом деле жив», если только ее не посетит истинное видение. А Том скажет тебе что угодно при любых обстоятельствах, знает он что-нибудь на самом деле или нет. Он просто выдумает.

— Тогда я не буду о нем упоминать, — сказал слегка обиженно Толливер. — Я пытаюсь придумать, как помочь им справиться с испытанием, и мне кажется: для них единственный способ покончить с прошлым — это выяснить, кто на самом деле убил Табиту. Конечно, если убийца не один из членов семьи.

— Знаю, — ответила я.

Меня удивило раздражение брата.

— Какую информацию ты получила вчера? Когда стояла на могиле?

Мне очень не хотелось возвращаться к тому моменту. Но потом я подумала о лицах Дианы и Джоэла Моргенштернов, об облаке подозрения, окружающем их, и поняла, что мне придется снова посетить Место упокоения Табиты.

— Как думаешь, мы смогли бы туда вернуться? — спросила я. — Я знаю, там не осталось физических останков, но возвращение туда могло бы помочь.

Толливер никогда не оспаривал моих профессиональных суждений.

— Тогда поехали, — решил он. — Но мне кажется, лучше отправиться вечером, чтобы никто за нами не увязался. Мы же не отправимся туда на такси.

Я согласилась, перехватив в зеркале заднего вида любопытный взгляд таксиста.

— Хочешь, чтобы он подбросил нас на Бил-стрит[17]? — спросил Толливер. — Мы могли бы послушать музыку перед ужином.

Я посмотрела на часы. Вряд ли там играли хороший блюз в пять часов вечера.

— Почему бы тебе не пойти одному? — предложила я брату. — А я вернусь в отель и подремлю.