Под звездным флагом Персея - [25]
Вот и корпус «Персея» с толстыми мачтами и обвисшим стоячим такелажем. Он пустой и сидит в воде совсем мало, а потому кажется мне высокобортным и большим. Вдоль ватерлинии длинными космами колышутся наросшие зеленые водоросли. Пришвартован «Персей» к вбитым в дно реки сваям какими-то ржавыми тросами и обтрепанными канатами.
Раздобыв лестницу, мы поднялись на палубу «Персея». Она широкая, просторная, белая, хорошо проконопачена. В кормовой части — рубка, от борта до борта, как принято на норвежских зверобоях, но стоят только стенки, а помещение внутри еще не устроено. Заглянули в трюм, там во всю длину судна — свободное пространство без переборок. Частично оно загружено круглым лесом с кокорами.
Корпус был отбуксирован из Онеги в Архангельск и поставлен на прикол в речке Лае. Могучий предполагал перегнать «Персей» в Норвегию, там достроить его, установить двигатель и прочие механизмы. Лес для достройки он погрузил в России. Но пришла Октябрьская революция. Во всей Северной области установилась Советская власть. Могучему не удалось перегнать корабль в Норвегию, а сам он бесследно исчез. «Персей» остался стоять на Лае в том месте, где мы его и увидели.
Внимательно осматривал я «Персей», бродил по палубе, с опаской поднимался по ржавым вантам, заглядывал в трюм, в просторную кормовую рубку и не предполагал, что в этом пустом корпусе могут появиться жилые каюты, на палубе — лабораторные рубки, в трюме забьется сердце паровой машины и все судно наполнится кипучей жизнью. И даже не мечтал я, что с этой вот палубы увижу Новую Землю, суровые острова Земли Франца-Иосифа, живописный Шпицберген и ледяные пустыни восточного побережья Гренландии. Не знал я, что вся моя жизнь и деятельность, мои увлечения и разочарования, опасности и радости целых десять лет будут тесно связаны с этим деревянным кораблем.
Возвращаясь на «Меркурии», мы только и говорили о «Персее»: как оборудовать, какие лаборатории построить, какую машину поставить, какие увлекательные плавания можно совершать на нем, какие замечательные исследования проводить. Было это далеким и весьма неопределенным будущим.
Сейчас же все заботы и силы мы отдавали подготовке своей первой экспедиции.
Из нее мы вернулись 27 сентября. Около месяца разгружали «Малыгин» и устраивали всяческие послеэкспедиционные дела. В это же время И. И. Месяцев начал хлопотать о передаче корпуса «Персея» Плавучему морскому научному институту. Хлопоты увенчались успехом, и 10 января 1922 года Совет Труда и Обороны издал по этому поводу соответствующее постановление.
С этого момента институт начал достраивать и оборудовать «Персей».
1922 год. Прошло около двух лет, как Архангельская губерния и вся Северная область были освобождены от интервентов Антанты. Промышленность края только начинала оживать. Архангельский судоремонтный завод, станки и оборудование которого были изношены за время первой мировой войны и интервенции, не мог обеспечить деятельность даже существующего флота. Материалов и механизмов в запасе не было. Пароходы один за другим выходили из строя, требовался капитальный ремонт, а мастерские не могли выполнить даже текущего. Корабли отводили в протоку между Северной Двиной и рекой Кузнечихой в так называемую Собачью Дыру; там они стояли на приколе, ржавели, приходили в негодность.
Постепенно Собачья Дыра превратилась в кладбище кораблей, грузовых, пассажирских и военных. Там нашли свой конец быстроходное сторожевое судно красавица «Гориславна», посыльное судно «Соколица» со стремительными яхтенными обводами, совсем недавно бороздившее северные моря. Там закончили походы миноносцы «Бесстрашный» и «Бесшумный» и участвовавшие в Цусимском бою миноносцы «Сергеев» и «Юрасовский». Еще летом 1922 года они ходили в учебное плавание по Двинскому заливу. Рядом с ними ржавели транспорты с разрушенными надстройками и бортами, простреленными снарядами немецких подводных лодок в конце первой мировой войны. Здесь же, привалившись к песчаному берегу, с надстройками и бортами, изрешеченными круглыми дырками от снарядов, лежал пароход «Чижов». Его повредила немецкая подводная лодка в Белом море во время пиратского нападения в 1918 году. Штурманом на нем в те годы плавал В. И. Воронин, впоследствии ставший всемирно известным полярным капитаном. Как мне рассказывал старый архангельский моряк (механик А. М. Елезов), на «Чижове» во время войны плавал Альбанов, который был штурманом на судне «Святая Анна» в полярной экспедиции лейтенанта Брусилова.
Во время обстрела на «Чижове» снаряд перебил штуртрос, и пароход потерял управление. Тогда Альбанов, прячась за кожух штуртроса, пополз по палубе, чтобы исправить повреждение. «Чижов» получил возможность маневрировать, но когда Альбанов полз обратно, его ранило осколком разорвавшегося снаряда.
К счастью, показалось военное судно, и лодка поспешила уйти под воду. Это был английский патрульный крейсер, на который и передали раненого Альбанова, потому что на «Чижове» врача не было. Достоверность этого рассказа пусть будет на совести механика А. М. Елезова.
