Под знаком Льва - [10]
Шрифт
Интервал
Нынче время и место.
Выслушает невеста
лунную серенаду.
Так, чтоб мороз по коже,
спой свою серенаду
той, что всего дороже, —
большего и не надо.
Облако — как звереныш.
Звонко луна смеется.
Только молчит Пьеро наш,
канув на дно колодца.
XI
Где та, которую люблю?
Я трезв, а словно во хмелю.
Я жизнь о многом не молю:
пускай лишь мне отдаст мою
любимую!
Я сумасшедший. Я фантаст.
Пусть мне любимую отдаст.
Я трезв, а словно во хмелю.
Я жизнь о многом не молю:
пускай лишь мне отдаст мою
любимую…
Где та, которую люблю?
Верните мне мою — молю —
любимую…
XII
Ах, эта музыка такая странная,
такая, музыка, ты непривычная!
Ты пахнешь, музыка, чужими странами,
какофоничная, но гипнотичная!
Ты пахнешь хижиной и караванами…
Ты столь суровая и хаотичная,
что словно ордами грозишь незваными…
Скорей скрипучая ты, чем скрипичная.
Ах, эта музыка столь экзотичная,
что сквозь сумбурные ее искания
своеобразная, своеобычная
средневековая встает Испания.
Ах, эта музыка такая странная,
такая, музыка, ты непривычная,
что смерть над будущей моею раною
взмахнула — чувствую — косой фабричною.
XIII
Тебя воспевая, душою светлею,
хотя никогда ты не станешь моею:
тебя испугали глаза мои очень,
бездумные очи, богемные ночи…
Судьба лишь смеялась, обоих мороча,
и в нашем романе одни многоточья…
Тебя воспевая, душою светлею,
хотя никогда ты не станешь моею,
тебя испугали бездомные ночи,
бездонные очи, богемные очи…
XIV
Любовь уходит, тенью тая.
Я, зажимая сердце, плачу.
Звучит мелодия простая
к простому дождику в придачу.
Любовь уходит, тенью тая…
Ее казнил мой рок палачий,
и мгла смыкается густая
над ней, и я над нею плачу…
Звучит мелодия простая
к простому дождику в придачу.
И, ничего не понимая,
я просто плачу. Просто плачу.
Ее казнил мой рок палачий.
Что это значит? Я не знаю.
Скользит мелодия сквозная
сквозь душу, к дождику в придачу…
Любовь уходит, тенью тая.
Я, зажимая сердце, плачу!
XV
Горькое счастье, сладкая ложь.
Встретились, видно, мы невзначай.
Дрогнули губы. Шепчут: «Прощай,
сердце отныне мне не тревожь!»
Розы Багдада, райский Шанхай —
все это только сладкая ложь.
Встретились, видно, мы невзначай.
Сердце отныне мне не тревожь.
XVI
Ну, обернись же! Слышишь ли? Сколь
ни беспощадно наше родство,
горькое счастье, нет ничего
слаще, чем эта сладкая боль.
Глупое сердце! Вырву его
и подарю я — только позволь!
Горькое счастье, нет ничего
горше, чем эта сладкая боль!
XVII
Опять любовь от стен Багдада
явилась тенью аромата,
и сердце, встрепенувшись, радо
забытой тени аромата.
Но мне уже любви не надо:
я звал давно ее когда-то!
А сердце, встрепенувшись, радо
забытой тени аромата…
XVIII
Сад. Поле. Полночь. Новолунье.
В саду — скользящие виденья.
Таинственное излученье.
Кощунья темнота. Колдунья.
Вещунья темнота. Виденья.
Как опий темнота-ведунья,
поскольку — полночь. Новолунье.
Банальна ночь. И я банален.
И сад банален вместе с полем.
Я прозаичен и детален
и притяженьем прозы болен.
Я не взлечу, хотя и волен
я воспарить, подобно луню,
назло тоске и новолунью.
Но нет, прощайте, наважденья,
фантазии приобретенья!
Таинственное излученье.
Кощунья тишина. Колдунья.
Вещунья тишина. Виденья.
Сад. Поле. Полночь. Новолунье.
XIX
Затмение. Страдание. Пародия —
повсюду на арене мироздания!
Прелюдия любви? И тем не менее
пародия. Страдание. Затмение.
Ушла любовь, но та же все мелодия:
затмение. Пародия. Страдание.
Повсюду на подмостках мироздания
затмение. Страдание. Пародия.
Строчит поэт, забыв чревоугодие.
Поэт готовит новое издание.
Комедия. Затмение. Пародия.
Затмение. Пародия. Страдание.
Рифмы
("Любимая! Прильни устами...")
Любимая! Прильни устами
к моим устам — и пусть,
в объятьях прозревая, пламя
спалит слепую грусть.
Любимая! Очами тайны
до дна пронзи мою печаль,
скажи глазами, что случайна
нас разделяющая даль.
Любовь моя! Возникни рядом
и не растай опять вдали,
и, охватив горящим взглядом,
зеленым пламенем спали.
И, на лицо вернув с изнанки
все вывернувшиеся дни,
взгляни — и жизнь в мои останки,
зеленоокая, вдохни!
Рифмы
("Слово твое светилось...")
Слово твое светилось,
словно роса в бутоне,
словно чела коснулась
ласковой ты ладонью.
Тихое слово грусти
мачтою корабельной
стать бы могло, а стало
только лишь колыбельной.
Голос твой убаюкал
боль и печаль разрыва…
Память моя — осколок
старого негатива.
Память цела, да только
сердце вот раскололось.
Я не услышу больше
ласковый этот голос…
Жизни моей никчемной
жалкое захолустье
он стороной обходит,
ласковый голос грусти.
Как бы хотел услышать
я этот голос снова,
даже если шепнет он
вновь роковое слово.
Тихое слово грусти…
Слово разлуки… Что же
делать мне, если в жизни
нет ничего дороже?!
Рифмы
("Еще одно желанье… Последнее желанье…")
Еще одно желанье… Последнее желанье…
А все вокруг сметают безжалостные смерчи…
Я в самой гуще вихря твержу, как заклинанье:
пожалуйста, поймите… Последнее желанье!
Бессильные виденья! Вас вихрь сейчас размечет,
обрекший все, чем жил я, на лютое закланье!
Сияющие мглою, пылают антисвечи.
Струится антижизни холодное пыланье.
Темнеет берег Леты… Бледнеет красноречье…
Постой, воронка вихря! Последнее… желанье…
Ариетта
("Сеньора дождинка, предтеча дождя...")
Сеньора дождинка, предтеча дождя,
на клавишу камня упала вначале,
и грянули струи, как струны печали,
и певчего ритма качнулась ладья…