Под знаком кометы - [91]

– Госпожа императрица! – на том же языке воскликнул Аристид Бриан. – Какую же угрозу вам может представлять Франция, самая слабейшая из всех европейских держав?!

Французский премьер сказал эту фразу – и осекся, глядя, как меняется лицо глядящего на него князя-консорта, как сужаются его глаза, а руки сжимаются в кулаки.

«Этот сумасшедший русский меня убьет! – ошарашенно подумал он. – Убьет прямо здесь и сейчас, ударом кулака, как глупого быка на ярмарке, ради потехи толпы… Но за что? Из-за чего такой приступ немотивированной ярости?»

– Или мы не знаем, – будто отвечая на невысказанный вопрос, тяжелым голосом произнес муж русской императрицы, – что в разгар кризиса ваше правительство вполне серьезно обсуждало возможность в пику Брестским соглашениям обратиться за военной помощью к Североамериканским Соединенным Штатам? Предложение было отвергнуто, и о нем постарались забыть. То ли это случилось по причине неготовности политиков янки вылезать из коротких штанишек доктрины Монро, то ли из-за опасений, что подобный политический выкрутас выведет вас из-под защиты Брестских соглашений, после чего германские гренадеры появятся в Париже быстрее американских джи-ай, а Россия и Британия не шевельнут в вашу защиту и пальцем. Было такое?

Вместо ответа французский премьер только судорожно кивнул головой, опасливо поглядывая на германского кайзера, готового исторгнуть из себя очередную минимум получасовую речь о французском коварстве. А ведь следом и в самом деле могли появиться гренадеры…

– Вот видите, месье Бриан, – вместо кайзера с обманчивой мягкостью в голосе произнесла русская императрица, – вы сами признали, что Франция может представлять угрозу общеевропейской безопасности. Затаив зло, вы дождетесь момента, когда силы Брестского альянса будут связаны тяжелой борьбой, и нанесете нам удар в спину, впустив на свою территорию силы Североамериканских Соединенных Штатов, предоставив им базы и материальное снабжение. И в том, что это борьба неизбежна в среднесрочной перспективе, тоже нет никакого сомнения. Американский зверь растет как на дрожжах, его аппетиты все время увеличиваются, и скоро в Вашингтоне посчитают, что стали достаточно сильными, чтобы бросить вызов не только одряхлевшей до ветхости Испании, но и всему европейскому континенту. А тут вы, такие красивые и с камнем за пазухой – ну как пройти мимо и не воспользоваться…

– Да, кузина Хельга права! – с казарменной прямотой подтвердил кайзер Вильгельм, дождавшийся своей очереди говорить. – Вы, французы, всегда были людьми с пониженной социальной ответственностью, истинными содомитами и иудами, а ваш Париж – это Новый Вавилон, гнездилище всяческих грехов и самого низкого разврата. Довериться вам – себя не уважать. Благодарите Всемогущего Господа за то, что он послал в этот мир русских, которые возятся с вами, как с сопливыми полоумными детишками. Будь моя воля – не было бы на этом свете никакой Франции, ибо сказано в Писании, что от одной паршивой овцы запаршивеет все стадо, а паршивее французов нет никого на этом свете. Все, к чему вы прикасаетесь, покрывается гнилью и плесенью, и лечить вас следует не ласковыми увещеваниями и легкой голодовкой, а огнем и мечом, отделяя немногочисленных агнцев от целого сонмища козлищ.

– Помягче, дядюшка Вилли, помягче, – промурлыкала императрица Ольга. – Время огня и меча наступит только в том случае, если месье Бриан окажется настолько упертым, что не пойдет на предложенное нами соглашение или его откажется ратифицировать их Национальное Собрание. Только тогда мы с дядей Берти разрешим вам основательно переворошить французский курятник. В любом другом варианте целить паршивцев мы будем без смертоубийства, и желательно вообще без пролития крови. Не надо нам лишней войны на европейском континенте, и дадим мы на нее добро только в том случае, если словарный запас будет исчерпан, а желаемый эффект общей безопасности не достигнут. Dixi! Я так сказала!

– Вот видите, месье Бриан, – проворчал кайзер, – моя кузина Хельга – настоящей ангел, которому вы каждый день должны мыть ноги и пить ту воду. Не то что я, старый вампир, не знающий добрых слов. Ну да ладно. Дядя Берти, а ты что скажешь по обсуждаемому вопросу?

– Я… ах да! – встрепенулся престарелый британский король. – Мое мнение: штаны спустить, отвернуть, нагнуть и отхлестать по голой заднице хорошо просоленными розгами, чтобы ум из того самого места вернулся обратно в голову. А еще лучше – морскими линьками, чтобы эта Франция целый месяц ела стоя, будто кобыла, и спала только на животе.

– Папа, – укоризненно произнесла принцесса Виктория, – будь серьезнее…

– Не могу я быть серьезным, когда гляжу на эту демократическую французскую образину, – проворчал Эдуард Седьмой. – С нами, королями, все понятно: власть от Бога и все такое. Или ты делаешь свое королевское дело как следует, или случается революция, и тебе отрубают голову, как Карлу Первому или Людовику Шестнадцатому. И все – добро пожаловать в историю! Этот холодок на шее и отвращает монархов от очевидных глупостей и безумств. Отставки с пенсией и мундиром с монаршей должности пока что удостоился только один человек, и то исключительно в силу того, что операцию рокировки проводили весьма умные и добрые люди – Христос в той компании пожал бы руку всем и каждому. Теперь перейдем к так называемым демократическим политикам. Я бы понимал, если бы по этой стезе шли люди успешные, победители в войнах, талантливые дипломаты и администраторы, лучшие из лучших, представляющие свои народы. Но нет, как раз таких талантливых и ярких людей демократическая система не терпит, ведь каждый из них может стать настолько успешным и популярным, что мадам История, не задумываясь, возложит на его голову королевский венец. Поэтому республиками обычно управляет серенькое говнецо, ничуть не выбивающееся над уровнем среднего обывателя, и только в годы тяжелых потрясений перепуганные господа депутаты готовы отдать власть новым Наполеонам. Вы думаете, о чем это я? Да только о том, что отношение к говнецу должно быть соответствующим. Его дело – лежать в своей выгребной яме и не вонять за ее пределами, потому что в противном случае им займутся ассенизаторы. Если после всех «подвигов» месье Клемансо и попытки обратиться за поддержкой к враждебной нам державе Франция хочет сохранить свое членство в Брестском альянсе, то ее права следует радикально урезать. Отныне она не самостоятельный член, а государство, чьи метрополия и колонии находятся под нашей общей защитой. Никакой армии, за исключением жандармско-полицейских сил, флота и внешнеполитической художественной самодеятельности, у нее быть не должно. Зачем ей все это, если на нее никто не собирается нападать? Пересмотрено это положение может быть только в том случае, если во Франции утвердится ответственная монархия хотя бы такого же дуалистического толка, как и в Британии. А так можно отрубить головы всем французским парламентариям, но новый состав Национального Собрания, избранный по тем же законам, будет точно таким же, как и прежний. Изменить это положение можно только тщательной селекцией и прополкой избираемого человеческого материала, но это дело десятилетий, если не столетий, а жить надо прямо сейчас. Поэтому сделать следует так, как я уже сказал.