Под знаком кометы - [46]

– С одной стороны, Мы не имеем права допустить ничего подобного, – сказала Ольга, – с другой стороны, Игорь Михайлович, мы понимаем, что даже ваша служба не всесильна. Заговор может проникнуть и в самое ближайшее окружение Франца Фердинанда. Плеснут императорской чете яда в вечерний чай – и все, пишите письма Святому Петру. Поэтому в самое ближайшее время будет необходимо проконсультироваться по этому вопросу с дядей Берти и дядей Вилли и подготовить на подобный случай совместное решение. Также нужно привести в полную боевую готовность войска Киевского и Варшавского военных округов. А то вдруг придется входить на сопредельную территорию, чтобы разнять драку всех со всеми. А тут еще и французский вопрос, будь он неладен. Морские сражения ради поддержания торговой блокады уже произошли, так что же будет дальше? Не получится ли так, что и ситуация вокруг Франции может вылиться в полноценную войну?

– А вот это вряд ли, – хмыкнул канцлер Одинцов. – Французы сами боевые действия не начнут, поскольку такой шаг выведет их за рамки Брестских соглашений и поставит перед лицом монархического альянса, который накроет их своей мощью, как ежика шапкой. В Париже понимают, что если они поддадутся эмоциям, то пользу из этого извлечет только ваш дядюшка Вилли, который давно мечтает разгромить этот источник греха и разврата. В свою очередь, Германия четко понимает, где для нее лежат границы возможного, и, кроме того, немцам интересно до конца довести эксперимент с экономическим давлением на Францию. У парижских деятелей, по мнению Берлина, из данной ситуации только два выхода – либо кинуться на своих мучителей с кулаками, чтобы превратить бесконечный ужас в ужасный конец, либо тихо капитулировать и отойти в состав ни на что не претендующих европейских государств второго ряда, от которых ничего и никогда не зависит. Вашего германского дядю, в настоящий момент одержимого «аргентинским проектом», в равной степени устроят оба этих исхода. Зачем ему при этом лишние проблемы, которые могут закончиться очень неприятным образом?

– А вы что скажете, Сергей Сергеевич? – спросила императрица. – Ведь морские сражения как раз по вашей части. Германские газеты от «Гангута» в полном восторге, брызги слюней с газетных страниц летят во все стороны.

– Ну что тут можно сказать, – ответил адмирал Карпенко, – несмотря на то, что мы по большей части лепили свои «Гангуты» из того, что было, согласуясь со знаниями из будущего лишь в общем концепте, конструкция получилась крайне удачная и для нынешних условий прямо прорывная. Думаю, что очень скоро все бросятся копировать наше изделие, и германцы в первую очередь, потому что в Бискайском заливе мимо «Дредноута» аналогичный конвой, хоть с потерями, но все же прорвался. А это для англичан не есть хорошо.

– «Дредноут» это проблема дяди Берти и его верного клеврета адмирала Фишера, – пренебрежительно махнула рукой императрица Ольга. – А вы у меня молодцы – в очередной раз честно и гордо подняли имя России на недосягаемую высоту. Но надеюсь, что следующая серия наших линкоров еще больше удивит и озадачит наших соседей, ибо нет предела совершенству. Вот Павел Павлович не устает мне повторять, что двадцатый век только начинается, а, значит, нам требуется быть готовыми и к новым испытаниям и к новым победам. Я так сказала! Dixi!

20 ноября 1907 года, 11:35. Германская империя, Берлин, Королевский (городской) дворец.

Присутствуют:

Кайзер Вильгельм II Гогенцоллерн;

Статс-секретарь военно-морского ведомства адмирал Альфред фон Тирпиц.

– Мой добрый Альфред, ты весьма вовремя! Мне очень нужен твой совет! – воскликнул кайзер, едва только шикарная раздвоенная рыжая бородища адмирала показалась в дверях.

– Слушаю, Ваше королевское Величество, – откликнулся Тирпиц. – Всегда рад помочь вам добрым советом.

– Дело в том, мой добрый Альфред, – сказал кайзер, – что из Петербурга мне сообщили, что моя кузина Хельга опасается, что в ближайшее время случится убийство нашего лучшего друга Франца Фердинанда. Слишком много разносторонних политических сил в последнее время возникло на территории умирающей Австро-Венгерской империи, и почти всем им будет выгодна эта смерть, ибо она посулит независимость драным лоскутьям прямо сейчас, а не в неопределенном будущем. Я бы, конечно, тоже хотел бы немедленного присоединения австрийских владений, но при этом у меня нет никакого желания оказаться запачканным в крови нашего общего друга, ибо эта красная водица – такая субстанция, которую с рук не отмыть никаким мылом.

– Насколько я понимаю, – с важным видом кивнул Тирпиц, – после прошлого раза люди вашей кузины взяли Франца Фердинанда под особую опеку, не желая, чтобы к нему опять на дистанцию выстрела подобрались какие-нибудь карбонарии.

– О, да, мой добрый Альфред! – воскликнул кайзер. – Русская Загранразведка, разумеется, защищает его как может, но если убийцы подберутся к своей жертве вплотную, русские агенты окажутся бессильны спасти его жизнь. Это в Белграде или Софии их агенты были почти всесильны, потому что там с ними с охотой сотрудничали все – от добрых обывателей до самых высокопоставленных чиновников, а Вена – эта совсем другое дело, тем более что наибольшее количество недоброжелателей Франца Фердинанда находится именно там. Пока он был наследником престола, то умудрился оттоптать множество самых разных ног, и даже превратившись в императора, не оставил привычки говорить правду в глаза самым высокопоставленным ничтожествам.