– Мы никого к себе не заманиваем, герр Пурталес, – пожал плечами канцлер Одинцов, – те, кто нас знает, сами к нам приходят, а мы их просто не гоним. Места у нас много – поселяйся и живи. Только подчиняйся нашим законам, будь верен нашему государству и плати налоги – и тогда никому не будет дела до того, что ты по крови: русский, немец, француз, янки или китаец.
– Так и есть, – подтвердила императрица, – мы без всяческого предубеждения примем всех поселенцев, невзирая на их национальность и цвет кожи, и ориентируясь только на их человеческие свойства. Погибших в этой катастрофе следует оплакать, а выжившим нужно предоставить возможность продолжить жизнь в человеческих условиях. Павел Павлович и Евгений Петрович, поскольку кандидаты в наши новые подданные не владеют русским языком и не знают наших обычаев, необходимо организовать несколько специальных центров подготовки. Там новоприбывшим преподадут основы русского языка и коллективного общежития, а также проведут сортировка: фермеров – на поселение в Сибирь, рабочих и инженеров – на заводы, а плевелы и прочую сорную траву – обратно по месту предыдущего жительства. А вы, Игорь Михайлович, должны усилить работу по нашим врагам. Не все они попали под горячую руку Творца. Ну, вы меня поняли: чем больше мы сделаем сейчас, когда у наших врагов все перемешано и перепутано, тем проще нам будет потом.
– Кстати, – сказал канцлер Одинцов, – мистер Рузвельт прислал телеграмму с извинениями…
– Наплевать, – резко отмахнулась Ольга, – этого человека для меня больше не существует. Передайте ему, что он может заказать для себя самый лучший некролог – повод для его публикации организуется в самое ближайшее время. Президент, даже не попытавшийся спасти четыре миллиона своих сограждан и отмахнувшийся от предупреждения, как от досадной помехи, достоин того, чтобы упокоиться в одной братской могиле вместе с жертвами случившейся катастрофы. Dixi! Я так сказала!
