Под зелёным знаменем. Исламские радикалы в России и СНГ - [34]

На сегодняшний день главная цель уйгурских исламистов в Центральной Азии — сбор средств на борьбу с китайскими властями у себя на родине. В первую очередь «данью» облагается местная уйгурская диаспора (в Центральной Азии проживает около 300 тысяч уйгур). Например, Негмат Базаков поплатился своей жизнью за отказ пожертвовать деньги на нужды вооружённого подполья своих соплеменников по ту сторону границы. В то же время можно предположить, что сбор средств отнюдь не единственная цель уйгурских сепаратистов в Центральной Азии. Восточный Туркестан (историческое название СУ АР) с этнокультурной точки зрения является частью центрально-азиатского региона, и, если удастся дестабилизировать обстановку по обе стороны границы, это существенно усложнит положение как китайских властей, так и лидеров среднеазиатских государств.

«Освободительное движение народов Туркестана началось в Средней Азии, но оно послужило хорошим примером и для нас. Мы будем продолжать борьбу в любом случае. Нас не остановят даже многомиллионные жертвы. Рано или поздно китайцы тоже будут вынуждены убраться из своих колоний», — заявил Ахмед Шаяр^{128}. Мне удалось убедиться в том, что китайско-уйгурский конфликт имеет достаточно ярко выраженную религиозную подоплеку. Огромное возмущение вызывает китайский закон об ограничении рождаемости (в стране разрешено иметь только двух детей). «По нашим мусульманским обычаям, чем больше детей в доме, тем больше счастья. Китайский закон оскорбляет нашу веру», — говорили мне уйгуры. Уйгур никогда не пойдёт в лавку к китайцу, так как пища готовится там не по предписанным мусульманам правилам.

Положение китайских властей ещё более осложняется тем обстоятельством, что в среднеазиатских республиках, как уже говорилось выше, проживает мощная диаспора уйгуров. В Средней Азии (главным образом в Казахстане и Киргизстане) обе организации поддерживают связи с уйгурским подпольем. Через своих людей, обычно маскирующихся «челноками», провозят в Уйгурстан листовки, запрещённые книги. Фрондисты имеют своих людей даже в китайских тюрьмах, где содержатся уйгурские революционеры. «Наше движение ставит своей целью создание независимого демократического государства Уйгурстан. Но нельзя забывать о том, что по сути ислам является важнейшим компонентом уйгурской культуры, по существу определяет нашу самобытность. Этим и объясняется, что ислам стал опорой национально-освободительного движения. Так значительная часть литературы, которую мы нелегально поставляем в Восточный Туркестан — религиозного содержания», — говорил автору председатель Фронта освобождения Восточного Туркестана Юсупбек Мухли-си^{129}.

Глава 4 Ислам и криминал

К сожалению, нельзя не отметить тот факт, что «правоверными мусульманами» нередко становятся люди в реальности весьма далёкие от ислама, но зато имеющие прочные контакты и влияние в криминальном мире. Во время гражданской войны в Таджикистане в ней принимали самое активное участие криминальные мафиозные структуры. Справедливости ради стоит подчеркнуть, что большая часть криминальных элементов выступала как раз на стороне противников таджикской оппозиции. Лидером антиисламистской коалиции стал многократно судимый уголовный авторитет всесоюзного масштаба Сангак Сафаров. Не менее колоритна фигура и другого могущественного полевого командира антиисламистской коалиции, занявшего после разгрома оппозиции пост министра, внутренних дел Таджикистана — Якуба Салима, бывшего до начала гражданской войны одним из наиболее влиятельных душанбинских рэкетиров. Как пишут со ссылкой на местных наблюдателей В.И. Бушков и Д.В. Микульский, подобные люди умели выдвинуться в критический момент благодаря тому, что в советском обществе среднеазиатского типа исподволь насаждался культ «благородного» и «справедливого» уголовника ^{130}.

Однако немало уголовных авторитетов воевало и на стороне таджикской оппозиции. В Душанбе, например, исторически сложилось несколько частей или «концов», в рамках которых объединялась молодежь города. Часть таких криминальных группировок поддерживала Исламскую партию возрождения и Акбара Тураджонзоду ^{131}. Напомним, что летом 1992 г. в таджикской, а затем и российской прессе, появился достаточно необычный термин — «молодёжь города Душанбе». Так стали называть неожиданно появившуюся на политической арене республики формально независимую новую силу, которая, тем не менее, действовала полностью в соответствии с установками таджикской оппозиции. В начале сентября 1992 г. «молодёжь города Душанбе» вынудила таджикского президента Рахмона Набиева подписать заявление об отставке. Несмотря на столь загадочный псевдоним, все в таджикской столице прекрасно знали, что в реальности «молодёжь города Душанбе» — это местный криминалитет, поддерживающий исламистов. Кандидат в президенты от Объединённой таджикской оппозиции, известный кинорежиссер Давлат Худоназаров в беседе со мной не скрывал своих опасений по поводу активного участия криминалитета в политической жизни республики. На вопрос, что же всё-таки за люди — «молодёжь города Душанбе», Худоназаров ответил: «Я думаю, что это вооружённые люди, проживающие в городе Душанбе». И неожиданно добавил: «Всё это очень плохо. У меня душа устала болеть за Таджикистан!»