Под южными небесами - [21]

-- Тарелками-то заграницей только и берутъ. Это тебѣ должно быть извѣстно. Не въ первый разъ ужъ путешествуешь,-- отвѣчала супруга, придвинула ему тарелочку съ креветками и прибавила:-- Этихъ гадовъ ты можешь всѣхъ съѣсть, мнѣ не надо.

-- Да вѣдь это тѣ-же раки.

-- Раки красные бываютъ, а это какіе-то розовые съ бѣлымъ.

-- Такіе маленькіе, что не знаешь, что въ нихъ и ѣсть.

-- Ѣшь, ѣшь. Самъ-же ты хвастался, что за границей надо ѣсть что-нибудь особенное, мѣстное, чего у насъ нѣтъ.

-- Не люблю я такую ѣду, которую надо въ микроскопъ разсматривать. Ужъ ѣсть, такъ ѣсть. А тутъ не знаешь, какъ и скорлупу съ нихъ снять.

Появилась яичница. Николай Ивановичъ наложилъ себѣ на тарелку половину того, что подали, и проговорилъ:

-- Спасибо, что хоть яичницей-то по количеству не обидѣли.

-- Ты ужъ, кажется, бутылку краснаго-то вина прикончилъ?-- удивилась супруга.

-- Да вѣдь пить, душечка, хочется. А только гдѣ-же прикончилъ? Въ бутылкѣ еще осталось.

Явился бифштексъ, но кусочки его были такъ малы, что Николай Ивановичъ надѣлъ на носъ пенснэ и сказалъ:

-- Боюсь, что безъ пенснэ вмѣсто куска въ пустое мѣсто вилкой попаду.

-- Мнѣ довольно,-- отвѣчала супруга.-- Ты забываешь, что вѣдь это не обѣдъ, а только завтракъ.

-- Однако, матушка, мы сегодня по Плажу какъ скаковыя лошади бѣгали, осматривая мѣстность.

-- Да вѣдь еще тебѣ будетъ какое-то неизвѣстное блюдо. Можешь и мою порцію съѣсть.

Подали неизвѣстное блюдо. Это было что-то мясное, темное, съ маленькими позвоночными костями, подъ темнымъ почти чернымъ соусомъ и заключавшееся въ металлическомъ сотейникѣ. Глафира Семеновна сдѣлала гримасу и отодвинула отъ себя сотейникъ къ мужу. Тотъ взялъ вилку, поковырялъ ею въ сотейникѣ, потомъ понюхалъ приставшій къ вилкѣ соусъ и сказалъ:

-- Какой бы это такой звѣрь былъ зажаренъ?

-- Ѣшь, ѣшь,-- понукала его супруга.-- Самъ-же ты хвастался, что за границей любишь ѣсть мѣстныя блюда, чтобъ испытать ихъ вкусъ.

-- Вѣрно. Но я прежде долженъ знать, что я пробую, а тутъ я не знаю,-- проговорилъ супругъ.-- Кескесе?-- спросилъ онъ горничную, указывая ей на сотейникъ съ ѣдой.

Та назвала кушанье.

-- Глаша, что она сказала? Ты поняла, какое это кушанье?-- обратился онъ къ супругѣ.

-- Ничего не поняла,-- отвѣчала та и опять заговорила:-- Ѣшь, ѣшь, пробуй. Въ Петербургѣ вѣдь ты хвастался пріятелямъ, что въ Марсели лягушку ѣлъ.

-- Пробовалъ. Это вѣрно, но тогда я зналъ, что передо мной лягушка. А это чортъ знаетъ что такое! Что это не лягушка -- это сейчасъ видно. Вотъ эти позвонки, напримѣръ... Смотри, у лягушки развѣ могутъ быть такіе позвонки! Видишь?

Николай Ивановичъ выудилъ кусокъ кости на вилкѣ. Глафира Семеновна брезгливо отвернулась.

-- Ну, вотъ! Стану я на всякую мерзость смотрѣть!-- проговорила она.

-- Здѣсь, во Франціи, кроликовъ ѣдятъ. Не кроликъ-ли это? Какъ кроликъ по-французски?

-- А почемъ-же я-то знаю!

-- Да вѣдь это самое обыкновенное слово и даже съѣдобное. Сама-же хвасталась, что всѣ съѣдобныя слова знаешь.

-- У насъ въ Петербургѣ слово кроликъ не съѣдобное слово, а я всѣмъ словамъ въ петербургскомъ пансіонѣ училась.

-- А то можетъ быть заяцъ? Зайчину и въ Петербургѣ ѣдятъ. Какъ заяцъ по-французски?

-- Знала, но забыла. Ты будешь ѣсть или не будешь?-- спросила мужа Глафира Семеновна.-- А то сидишь надъ сотейникомъ и только бобы разводишь.

-- Если-бы зналъ, что это такое -- попробовалъ-бы.

Горничная давно уже стояла у стола, смотрѣла на супруговъ, недотрагивающихся до блюда, и недоумѣвала, оставить его на столѣ или убирать.

-- Кеске се?-- снова задалъ ей вопросъ Николай Ивановичъ.-- Кель анималь?

-- Le lièvre, monsieur...-- былъ отвѣтъ.

-- Гмъ... Са? Воля са? Такой звѣрь?

Николай Ивановичъ сложилъ изъ пальцевъ рукъ зайца съ утками и лапками и пошевелилъ пальцами.

-- Oui, oui monsieur...-- утвердительно кивнула горничная, разсмѣявшись.

-- Заяцъ!-- торжествующе воскликнулъ Николай Ивановичъ.-- Ну, зайца я не буду ѣсть, я знаю его вкусъ.

И онъ отодвинулъ отъ себя сотейникъ, кивнулъ горничной, чтобъ та убирала его.

-- Соте изъ зайца очень вкусное кушанье, монсье. Напрасно вы его не кушаете,-- сказала горничная, прибирая блюдо.

Услыша отъ нея разъ сказанное французское слово "льевръ", Глафира Семеновна сама воскликнула:

-- Льевръ, льевръ! Теперь я вспомнила, что льевръ -- заяцъ! Насъ учили.

-- Ну, вотъ видишь...

Николай Ивановичъ налилъ себѣ въ стаканъ остатки вина и выпилъ его, какъ-бы вознаграждая себя за трудъ разгадыванія кушанья.

Супруга взглянула на пустую бутылку и покачала головой.

Подали сыръ и фрукты.

XV.

Лишь только супруги вышли послѣ завтрака изъ столовой и стали подниматься къ себѣ въ комнату во второй этажъ, какъ ихъ догнала горничная и сообщила имъ, что съ ними желаетъ говорить "мадамъ ля пропріетеръ", то-есть хозяйка гостинницы.

-- Что такое у ней стряслось?-- воскликнулъ Николай Ивановичъ.-- Неужели опять пансіонъ?

Но хозяйка стояла уже тутъ. Это была пожилая женщина въ кружевномъ фаншонѣ на головѣ, съ крендельками черныхъ съ просѣдью волосъ на вискахъ. Она присѣдала передъ супругами, спрашивала, какъ имъ поправился завтракъ, и супруги опять услышали въ ея рѣчи слово "пансіонъ".