Под вуалью - [10]

Рослин вдыхала пряный аромат ночного воздуха ЭльКадии. Она чувствовала, что сливается воедино с загадочной пустотой, простирающейся на мили вокруг, ей казалось что она часто всего этого великолепия. Ей подумалось, что Арманд, наверное, часто рассказывал ей о своей семье и о Дар-Эрль-Амре.

Неожиданно она схватилась за парапет левой рукой, и в ярком свете звезд на пальце вспыхнул бриллиант, прозрачный как слеза. На нее вновь нахлынули воспоминания: когда спасатели нашли ее, она была довольно далеко от обломков самолета, крепко сжимая в руке обручальное кольцо с бриллиантом.

— А теперь без паники! — скомандовала она себе, хотя ее все еще трясло от воспоминаний.

— Меня зовут Рослин, Рослин Брант, — шептала она, с ужасом сознавая, в каком положении находится. — Мне двадцать два года, я работаю стюардессой и живу в Англии…

Наверное, ей следовало бы вернуться в Англию, где все было так знакомо, возможно, это поможет ей выбраться из этого темного пустого тоннеля…

— Добрый вечер, Джульет, — раздался голос у нее за спиной.

Сердце сжалось, она резко обернулась и на фоне звездного неба увидела высокую мужскую фигуру. Из-за игры теней казалось, что нижнюю часть лица скрывала маска… но глаза — эти видящие тебя насквозь сверкающие глаза она бы не спутала ни с какими другими!

Глава третья

Рослин в напряжении застыла у парапета, подобно загнанному зверьку, а над ней в полутьме нагнулся Дуэйн Хантер.

— Почему… Вы назвали меня Джульет! — К ней вернулся голос.

— Не мог удержаться, — в своей медлительной манере произнес Дуэйн. — Та сцена на балконе, а, да вы все равно не вспомните. Я постоянно забываю, что вы потеряли память.

— Это жестоко, господин Хантер. — Рослин вцепилась в зубчатый парапет. — Но если вашему семейству необходим инквизитор, чтобы проверить, не притворяюсь ли я, то я понимаю, почему они выбрали именно вас.

Сощурив глаза, он улыбнулся, а Рослин показалось, что тени вокруг зловеще сгущались.

— Почему вы подпрыгнули, когда я вас назвал Джульет? — проскрежетал он.

— Да потому что это было, как выстрел в темноте, господин Хантер. — Она открыто приняла его вызов. — С того момента, как мы впервые увидели друг друга, вы невзлюбили меня. Вы считаете, что я простушка, и ваш красавец брат никогда бы не смог мной увлечься. Но, знаете, любовь — забавная штука…

— Самая злая шутка, направленная против человечества, — согласился он сухо.

— И я думаю, что вы полагаете, что защитившись цинизмом, можно избежать стрел Купидона? — Абсолютно непостижимо, но она вдруг осознала, что получает от их разговора огромное удовольствие. Несмотря на то, что катастрофа лишила ее памяти, она не затронула ее остроумия.

Дуэйн Хантер спиной прислонился к парапету, и Рослин почувствовала укол его глаз.

— Как справедливо заметила Изабелла, вы говорите сами за себя, моя сказочная фея, — его голос стал опасно нежным. — Остроумие есть признак ума в состоянии тревоги и настороженности, а не растерянности. Поэтому позвольте мне предупредить вас, Рослин Брант, что если вы задумали сыграть с нами в игру, то вам придется за это расплатиться, а это будет не слишком приятно. Нанетт добрая женщина с открытой душой, и я не допущу, чтобы какая-то девчонка водила ее за нос, тем более такая, как вы, которой предоставили стол и кров, не говоря уже о многом другом.

Рослин чувствовала себя так, как будто бы ей только что дали пощечину, и ей хотелось сделать то же самое. Но несмотря на то, что руки у нее чесались, достоинство не позволило ей уподобиться Дуэйну, и, резко повернувшись, она пошла прочь. Он тотчас же схватил ее крепко за руку выше локтя и развернул спиной к парапету. Он был совсем рядом, и одеждой они касались друг друга. Рослин ощутила его дыхание и почувствовала силу его хватки. Она смотрела на него дикими глазами и не видела в нем и капли жалости к себе.

— Почему вы не ударили меня, мисс «Невинные глазки»? — язвительно спросил он.

— Я не стану унижаться до борьбы с животным, — холодно ответила она.

В этот момент он еще крепче прижал ее к зубчатой стене. Сила его рук и неизвестность намерений заставили Рослин отпрянуть еще больше, и теперь она могла бы очень легко свалиться в проем стены. Он смотрел на нее сверху вниз, в дьявольской улыбке сверкали белые зубы.

— А у вас острый язычок, — зло усмехнулся Дуэйн.

— Ну, ничего, посмотрим, как вам удасться избежать неприятностей.

Она вынуждена была ударить его ногой по голени, забыв, что на ней были мягкие парчовые сандалии, а голень его была такой же крепкой, как и все его тело.

— Вы… Как вы смеете так со мной обращаться? — Дыхание перехватило, и она едва сдерживала гнев. Тут она почувствовала, что больно ударила палец на ноге.

— По-видимому, здесь не обошлось без влияния этой части дома, — наслаждаясь ее борьбой, сказал Дуэйн. — Ведь это — гаремная башня.

— Неужели?

Он отпустил ее, и, хотя она еще чувствовала раздражение, ей стало интересно. Она оглядела все вокруг, и по спине ее пробежал холодок. Тени прошлых интриг и насилия, вероятно, не спешили покидать это место, где воедино сплелись любовь и ненависть.

— В старых домах всегда живут призраки, — как бы между делом заметил Дуэйн. — В этом частично их очарование.