Под волнами Иссык-Куля - [21]

Островок оказался сплошь покрытым галькой. Он подымался над водой не больше чем на полметра, а по площади занимал едва ли полсотни квадратных метров. В середине его находилось не то озеро, не то болотце, величиной с двухместную шлюпку, поросшее довольно высоким густым камышом. А рядом подымался небольшой монумент, нескладно сложенный из обыкновенных кирпичей и выкрашенный зеленой краской. На монументе нетвердой детской рукой старательно было выведено: «Пионеру-партизану Валентину Котику».

Позже я узнал, что этот скромный памятник воздвигли в июне 1958 года пионеры лагеря «Чайка» Киргизского горнообогатительного комбината и дали островку имя Валентина Котика.

Юный народный мститель, партизан Валя Котик, пал героической смертью в бою с фашистами под украинским городком Изяславлем. Посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Пока мы осматривали остров, чайка не переставала кричать и кружить над нами. Я подумал, что такое волнение неспроста, очевидно, на острове находилось ее гнездо. Так оно и оказалось: я едва не наступил на него, настолько удачно оно было замаскировано. И не в камышах, а на самом открытом месте островка, прямо на галечнике, между сложенными кое-как сухими камышинками и веточками лежало два пятнистых яйца, ничем не отличающихся по расцветке и величине от соседних круглых камешков. Велика же в природе приспособляемость, продиктованная могучей силой жизни!

От островка мы медленно поплыли к мысу, на котором расположен лагерь «Чайка». Между островком и мысом тянется мель. В самых глубоких местах здесь не больше двух с половиной метров. На дне лежит множество черепков глиняной посуды, квадратные кирпичи из обожженной глины, виднеются полусгнившие деревянные столбы.

Говорят, что местные жители находили на дне такие кирпичи с оттиском детской ноги или собачьей лапы.

Я представил себе, как древний гончар разложил на земле глиняные кирпичи для просушки перед обжигом, а сам ушел в мастерскую. Вот шустрый босоногий мальчишка со скуластым монгольским лицом выбежал из-за угла мастерской, держа в руке баранью кость. За ним гонится лохматый пес. Мальчишка дразнит собаку костью, высоко подымая ее вверх. Пес подпрыгивает, пытаясь схватить лакомый кусок. Мальчишка неудачно изворачивается, тело пса обрушивается на озорника, и оба они падают на то место, где сохнут кирпичи. На шум из мастерской выбегает гончар и грозит мальчишке. Мальчишка и пес вскакивают на ноги, при этом и один и другой случайно наступают на сырые кирпичи. Гончар отчаянно машет руками, мальчишка и пес скрываются, но оттиск ноги ребенка и лапы собаки остается в податливой глине, а после обжига кирпича запечатлевается в ней на века. Так жизнь всюду оставляет свой неизгладимый след. Нет, археология — это наука не об окаменелой мертвечине. Это волшебная наука, воскрешающая жизнь!

Я надел маску и ласты и прямо с лодки нырнул. В первый момент вода «обожгла» меня, но я быстро освоился и в течение нескольких минут поднял со дна три или четыре совершенно целых кирпича. Потом мне попался довольно большой черепок какого-то сосуда толщиной в человеческий палец. По черепку невозможно было определить, какую форму имел сосуд. Ясно было только, что изготовлен он на гончарном кругу.

Через неделю после начала работы неподалеку от нашего лагеря мы обнаружили невысокий земляной вал. В одном месте этот вал перекопали — перерезали, как выражаются археологи. Раскоп обнажил трапециевидный в поперечнике канал, около двух метров шириной, стены которого были тщательно выложены валунами средней величины. Мне сразу же показались странными два обстоятельства: то, что канал не был прокопан в земле, а сооружен на ее поверхности — обвалован, и то, что канал на всем протяжении был засыпан. Если во время нашествия завоеватели хотели разрушить канал, неужели они забрасывали его землей? Ведь это огромный труд, пожалуй, не меньший, чем тот, который затрачен для сооружения канала. Не проще ли было разрушить стены канала в нескольких местах в верхнем течении? Нет, тут что-то было не так.

Как-то утром, захватив фотоаппарат, мы с Германом Прушинским отправились к подножию Кунгей-Алатау. Мне не раз говорили, что в этом районе есть множество наскальных изображений. Я хотел ознакомиться с ними и сфотографировать. Километрах в трех от берега начиналась полоса крупных валунов — остатки ледниковой морены. Большинство валунов были «загорелыми». «Загар» на камнях встречается чаще всего в пустынных местностях. Геологи называют его загаром пустыни или защитной коркой. Он образуется в результате отложения окисных соединений железа и марганца. Окиси эти выносятся на поверхность камня влагой, поднимающейся по капиллярным трещинам. Загар пустыни бывает толщиной от долей миллиметра до нескольких миллиметров. Достаточно ударить по «загоревшей» стороне другим камнем, как «загар» в месте удара скалывается и остается светлое пятно. Эту особенность подметили древние обитатели Прииссыккулья и использовали «загоревшие» части камней как полотна для своих художественных опытов, а вся полоса валунов со временем превратилась в «картинную галерею».