Под волнами Иссык-Куля - [23]

— Вот-вот, жернова.

Все это было чрезвычайно любопытно. Я пытался вытащить из Язова еще какие-нибудь сенсационные сообщения, но ничего интересного больше он рассказать не мог. Уже прощаясь, я совершенно случайно, спросил, как называется речушка, на берегу которой мы сидели.

— Чон-Койсу, — ответил Язов.

— А как это перевести?

— Большая баранья вода.

— Овечий источник, — уточнил Герман и, смеясь, добавил: — фуэнте овехуна.

— Тут еще близко есть Орто-Койсу — средняя баранья вода и просто Койсу, — добавил Язов.

Этим названиям я не придал никакого значения и лишь по привычке записал их вечером в свой дневник. Но впоследствии они мне очень пригодились.

СТЕНА ПОД ВОДОЙ

У меня было задание от газеты «Лесная промышленность» написать небольшой очерк о тянь-шаньских лесоводах. На попутной машине я добрался до Пржевальска, а оттуда на территорию Теплоключинского опытного хозяйства Киргизской лесной станции. Здесь мне посчастливилось познакомиться с директором станции, кандидатом сельскохозяйственных наук, Петром Алексеевичем Ганом. Много интересного рассказал он мне о тянь-шаньской ели, могучем и стройном дереве, незаменимом страже горной природы. Она растет на высотах от тысячи шестисот до трех тысяч двухсот метров над уровнем моря и обладает чрезвычайно развитой системой корней, прекрасно удерживающих почву на склонах. Но, к сожалению, очень уж медленно она растет — в среднем на полтора метра за двадцать лет. Чтобы вырос исполин в пятьдесят-шестьдесят метров, нужны столетия. Сейчас перед лесоводами стоит задача — найти «приемных сестер» тянь-шаньской ели — новые для Тянь-Шаня породы деревьев, которые должны озеленить голые, почти безлесные склоны Кунгея. Уже сейчас отлично акклиматизировались и прижились сосна, лиственница и береза. В конце беседы ученый сказал:

— У меня будет к вам просьба: вы говорите, что ваша подводная экспедиция археологов обнаружила на северном побережье Иссык-Куля остатки бревенчатого настила под водой в затопленном древнем поселении.

— Не только настил, но и нечто вроде свай.

— Каким временем датируется находка?

— Примерно XIV веком.

— Чрезвычайно любопытно! Доставьте нам несколько бревен. По ним мы сможем определить породу деревьев и… понимаете?..

— Кажется, да… Можно установить, какие деревья росли на Кунгей-Алатау несколько сотен лет назад.

— Совершенно верно. И если это только не тянь-шаньская ель, ваша находка окажется очень полезной для нас, лесоводов. Возможно, на Кунгее можно культивировать и другие породы деревьев.

Петр Алексеевич улыбнулся, пожимая мне руку, и добавил:

— Как знать, может быть, подводные археологи станут «виновниками» пополнения семьи сестер тянь-шаньской ели?..

На обратном пути меня застиг ливень, не прекращавшийся несколько часов. Небольшие ручейки, стекавшие по южным склонам Кунгей-Алатау превратились в стремительные ревущие мутные потоки; они несли вывороченные кустарники, катили по дну крупные валуны. Во многих местах вода шла через полотно шоссейной дороги и здесь оставляла наносный слой глины и песка, толщиной в добрых четверть метра. Когда дождь прошел и вода спала, обнажились овраги и русла обычно сухих в это время года речушек, до краев забитые наносным песком, глиной и камнями. В одном месте, где поток впадал в озеро, образовался даже наносный островок. И сразу мне вспомнился раскопанный нами канал. Достаточно трех-четырех таких сильных ливней, чтобы русло канала было сплошь занесено. Значит, канал этот никто не разрушал. Просто в какое-то время им перестали пользоваться и периодически очищать его, а дождевая вода сделала свое дело, превратив канал в земляной вал.

Но все же, почему канал соорудили на поверхности, а не вырыли в земле? Чем больше я думал, тем сильнее поражался предусмотрительности древних строителей. Ведь если прорыть канал в земле, первый же дождь забьет его наносами — многочисленные ручьи, образующиеся во время дождя, неминуемо попадут в канал. Каналу же, сооруженному на поверхности земли и огражденному с обеих сторон земляными насыпями, такая беда не угрожает. Что касается вод той речки, которая питала канал, то во время дождя, очевидно, канал перекрывали, и, таким образом, речные воды тоже не могли забить канал наносами. Просто и надежно!

В лагере меня ожидали волнующие новости. За один день на дне озера в районе деревни Курское были найдены каменный джергылчак с удивительно точно пришлифованными трущими поверхностями и совершенно целый глиняный кувшин изящной формы с ручкой и сливным носиком емкостью в два-три литра. Около островка Валентина Котика наши подводные спортсмены подняли несколько обломков кирпичей со следами зеленой и синей глазури, квадратную кирпичную плиту размером в полметра и облицовочные плитки с рельефным геометрическим орнаментом. Но больше всего посчастливилось Герману Прушинскому, который между островком и мысом, метрах в двухстах от берега, на глубине около двух с половиной метров обнаружил часть стены, сложенной из кирпича!

На следующий день, как только установилась хорошая погода, я, Толя Матиенко и Прушинский, вооружившись ластами, масками и дыхательными трубками, поплыли на «Османе» к месту находки. У стены покачивался буек, и она отлично была видна сверху. Сгорая от нетерпения, я натянул ласты, маску и нырнул…