Под властью зверя - [56]

Двадцатые годы создали новый массовый тип проститутки (неизвестный до революции) — так называемой «с арканом»; каждая из этих проституток имела толстую веревку с петлей, в которую она продевала подколенную часть одной из ног, далее веревка шла по шее, а руки держали эту ногу на весу, создавая «необходимое удобство» для сношения, стоя где-нибудь в подъезде или в любом закоулке. Этот тип проститутки был доступен любому школьнику или комсомольцу, воспитывая тысячи молодых людей на началах «новой морали».

В первой половине 20-х годов, несмотря на запреты, пьянство, особенно среди рабочего населения, продолжало расти. Ухудшение материального положения, крушение привычных устоев и прежде всего благотворного влияния Церкви превратили наиболее неустойчивую часть населения в неизлечимых алкоголиков. В Ленинграде в 1926–1927 годах потребление спиртных напитков на душу населения достигло 59 литров.[214] В августе 1925 года процесс спаивания народа был взят в руки советской власти — официально разрешена продажа водки, которую по имени предсовнаркома А.И.Рыкова, подписавшего этот декрет, назвали рыковкой. Доля доходов от продажи спиртных напитков в госбюджете возросла с 2 процентов в 1923/24 финансовом году до 12 процентов в 1927/28 году.[215]

ГЛАВА 11

ПРАВИТЕЛЬСТВЕНЫЫЙ АППАРАТ ЕВРЕЙСКОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА — БОРЬБА ЗА ВЛАСТЬ — УСТРАНЕНИЕ ТРОЦКОГО — ЗАГОВОР ПРОТИВ СТАЛИНА — ЕГО ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПОБЕДА — РАЗЛОЖЕНИЕ ВЕРХУШКИ ЕВРЕЙСКОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА

Великая страна, 80 процентов населения которой были русские, в 20-е — 30-е годы управлялась государственным аппаратом, состоявшим в верхних его звеньях преимущественно из лиц еврейской национальности.[216] Административные и репрессивные органы новой власти формировались, как правило, из инородцев. Приток русских, если и осуществлялся, то только из люмпен-пролетарских и бедняцких слоев (наиболее неподготовленных для такой работы). Совершенно невозможно было поступить на государственную службу человеку из бывшего правящего класса России или даже просто крестьянину, сохранившему национальное сознание (именовавшееся у большевиков «черносотенством»).

На глазах русского народа «совершилась замена правящего класса и евреи превратились в советских вельмож, комиссаров и командиров, а за ними потянулись их многочисленные родственники и единоплеменники, заполняя все государственные учреждения».[217]

Как отмечал еврейский исследователь И.М.Бикерман: «Русский человек никогда не видел еврея у власти; он не видел его ни губернатором, ни городовым, ни даже почтовым чиновником. Были и тогда, конечно, и лучшие и худшие времена, но русские люди жили, работали и распоряжались плодами своих трудов, русский народ рос и богател, имя русское было велико и грозно. Теперь еврей — во всех углах и на всех ступенях власти. Русский человек видит его и во главе первопрестольной Москвы, и во главе Невской столицы, и во главе красной Армии, совершеннейшего механизма самоистребления. Он видит, что проспект св. Владимира носит теперь славное имя Нахамкеса, исторический Литейный проспект переименован в проспект Володарского, а Павловск — в Слуцк. Русский человек видит теперь еврея и судьей и палачем. Он встречает евреев и не коммунистов, а таких же обездоленных, как он сам, но все же распоряжающихся, делающих дело советской власти: она ведь всюду и уйти от нее некуда. А власть эта такова, что поднимись она из последних глубин ада, она не могла быть ни более злобной, ни более бесстыдной. Не удивительно, что русский человек, сравнивая прошлое с настоящим, утверждается в мысли, что нынешняя власть — еврейская и что потому именно она такая осатанелая. Что она для евреев и существует, что она делает еврейское дело, в этом укрепляется его сама власть».[218]

Презрение к русскому народу и его культуре пронизывали верхушку нового правящего режима. Неудачи, провалы политики объяснялись ею «отсталостью» и «головотяпством» народа. Как отмечал в своих дневниках М.Пришвин, именно «эти слова употребляют вообще и все высшие коммунисты, когда им дают жизненные примеры их неправильной, жестокой политики. Помню, еще Каменев на мое донесение о повседневных преступлениях ответил спокойно, что у них в правительстве все разумно и гуманно. «Кто же виноват?» — спросил я. «Значит, народ такой» — ответил Каменев.

Отношение к России нового правящего класса определялось словами Ленина, который однажды сказал: «…а на Россию мне наплевать» (!). Центральные органы печати советского правительства декларативно заявляли: «У нас нет национальной власти — у нас власть интернациональная. Мы защищаем не национальные интересы России, а интернациональные интересы…» (Известия, 8. 2. 1921). «Русь!.. сгнила?… Умерла?… Подохла?… Что же!.. Вечная память тебе» (Правда, 13. 8. 1925). «Писатели должны выкинуть за борт литературы мистику, похабщину, национальную точку зрения» (Правда, 1. 1. 1925).

Гигантский аппарат еврейского интернационала на основе деятелей культуры малого народа создает всеохватывающую систему пропаганды и агитации. Польский посланник в Москве С.Патек в письме своему министру иностранных дел писал: