Под властью зверя - [20]

Тощие фараоновы коровы пожирали тучных, значительно сократилось число крестьян, живущих со средним достатком. Удельный вес «середняков» — крестьянских хозяйств с доходом от 250 до 700 рублей (в ценах 1928–1929 годов) — сократился до 42 процентов,[85] тогда как в 1913 году удельный вес «середняков» составлял примерно 55 процентов.

Значительно снизился по сравнению с довоенным уровнем доход богатых и зажиточных крестьян, также сильно сократилось их общее число. В 1928–1929 годах доход свыше 700 рублей (в ценах этих лет) получало около 2 процентов всех крестьянских хозяйств[86] с численностью населения примерно 1,8 млн. человек.

В результате социальной и экономической политики Советской власти только два процента крестьянства могли считаться богатыми и зажиточными, т.е. в 10–12 раз меньше, чем их было в довоенный период.

В 1928 году официальная статистика относила к числу «кулаков», т.е. зажиточных и богатых крестьян, 5,6 млн. человек.[87] Таким образом, в число «кулаков» (зажиточных и богатых крестьян) совершенно необоснованно включались группы крестьянства с уровнем дохода, не соответствовавшего даже зажиточности, т.е. средним крестьянам.

Все это отражало интенсивно протекающий процесс «раскрестьянивания», или пролетаризации села. Причины его были очевидны. Во-первых, разрушение вековых ценностей крестьянской общины, и прежде всего, самоуправления и трудовой демократии. В этот период община подпала под диктат пролетарских и люмпен-пролетарских элементов села (поддерживаемых репрессивным аппаратом). Постоянное вмешательство в крестьянские дела армии, партийных и государственных чиновников подрывали самостоятельность, инициативу и предприимчивость сельских тружеников. Во-вторых, порочная ценовая и финансово-кредитная политика большевистского режима, создавшая своего рода машину по перекачке крестьянского продукта в город с минимальным вознаграждением его затрат. Экономически неравноправный обмен, когда крестьянин вынужден был платить за промышленные товары в несколько раз больше их настоящей стоимости, на корню подрывал возможность эффективного развития сельского хозяйства, снижал жизненный уровень крестьян, превращая многих из них в пролетариев.

…В августе 1942 года между Черчиллем и Сталиным произошла беседа, в которой последний выразил официальную точку зрения на коллективизацию в нашей стране:

— Политика коллективизации была страшной борьбой, — сказал Сталин.

— Я так и думал, что для вас она была тяжелой. Ведь вы имели дело не с несколькими десятками тысяч аристократов или крупных помещиков, а с миллионами маленьких людей…

— С десятью миллионами, — сказал Сталин, подняв руки. — Это было что-то страшное, это длилось четыре года. Чтобы избавиться от периодических голодовок, России необходимо было пахать землю тракторами. Мы были вынуждены пойти на это. Многие крестьяне согласились пойти с нами. Некоторым из тех, кто упорствовал, мы дали землю на севере для индивидуальной обработки. Но основная часть их была весьма непопулярна и была уничтожена самими батраками…[88]

В этих словах Сталина раскрывался метод, которым была проведена коллективизация, т. е. «раскрестьянивание села», — опираясь на пролетарские, полупролетарские и люмпен-пролетарские слои деревни, опрокинуть сопротивление среднего и зажиточного крестьянина, стремившегося сохранить свои традиционные основы жизни.

Проехав в апреле 1928 года по Сибири, Сталин с раздражением обрушивается на местное советское руководство, обвиняя его в плохой работе и «потакании кулакам». Ему удалось установить, что большая часть зажиточных крестьян не желает продавать хлеб по ценам, которые устанавливает государство.

Сталин выступает с директивными предложениями:

а) потребовать от «кулаков» немедленной сдачи всех излишков хлеба по государственным ценам;

б) в случае отказа «кулаков» подчиниться закону привлечь их к судебной ответственности по 107-й статье Уголовного кодекса РСФСР и конфисковать у них хлебные излишки в пользу государства с тем, чтобы 25 процентов конфискованного хлеба были распределены среди бедноты и маломощных середняков.

Нужно, заявлял Сталин, неуклонно объединять индивидуальные крестьянские хозяйства, являющиеся наименее товарными хозяйствами, в коллективные хозяйства, в колхозы.[89]

Крестьяне лишаются возможности свободно перемещаться по стране. В отличие от жителей города им не выдаются паспорта, а без них в то время нельзя было ступить и шагу. На работу в город их отправляли по разнорядке сверху.

Сущность новых взаимоотношений большевистского режима с крестьянством в основном сводилась к созданию колхозов, руководимых безоговорочными сторонниками советской власти из числа сельского пролетариата или приезжих горожан, и беспощадным подавлением всех несогласных. Все антиколхозные настроения и выступления крестьян юридически признавались контрреволюционными и подпадали под действие уголовного кодекса (принято в октябре 1929 года).

«Коллективизация, — писал в 1929 году русский крестьянин М.П.Новиков, — имеющая на верху горы — батраческий коммунизм, есть стремление не вперед, а назад и может временно удовлетворить лишь забитых нуждою батраков и нищих или попросту — это рай для батрачков-дурачков. Свободные же люди не могут идти в это рабство, как бы их туда ни загоняли, как не могут вообще ходить люди на четвереньках