Под тремя коронами - [84]
— Смотри, следы сапог без каблуков… Это, несомненно, татары. Да и стрелы татарские.
— Хорошо, что так случилось… Иначе грех наш был бы велик и страшен…
— Да, хорошо, — ответил другой. — Но наше дело подневольное. Убить прикажут, натянем луки, молчать прикажут — помолчим…
Прикажут… Кто прикажет? Главарь нашей нынешней шайки. Так у него все руки в крови выше локтя… Не знаю, как тебе, а мне настоящей воли хочется.
— Я тоже волю искал. Да воля без куска хлеба в новую неволю завела…
Узнав о гибели митрополита, Елена расплакалась — так велика была для нее эта потеря. Два года Макарий был ее опорой и поддержкой. Священнику Фоме, который принес ей эту весть, сказала:
— Это открывает дорогу в митрополиты епископу Иосифу смоленскому…
Вечером за ужином разговор об этом случае зашел и с Александром. Князь выразил неудовольствие:
— Это убийство не будет способствовать авторитету государства…
— Его любили и клир, и паства, — высказала свое мнение Елена. — Причем его влияние на людей усиливали полнейшая простота и искренность во всех его словах и действиях, снисхождение к людям, отсутствие у него всякого самомнения и гордости…
Елену поддержал ужинавший вместе с княжеской семьей канцлер Сапега:
— Он даже существование дураков отрицал, утверждая, что в мозгу самого ограниченного человека есть уголок, в котором таится ум и который следует только отыскать…
Это событие потрясло православный мир, а Западная Русь получила в нем нового страстотерпца, мученика, ходатая за нее перед Богом. Память об этом святителе быстро оказалась в ореоле поклонения. А для православной церкви в Литве наступило междуцарствие.
Елена неоднократно просила мужа озаботиться выбором преемника Макарию. Но прошел год, прежде чем Александр объявил о своем желании видеть митрополитом западнорусской церкви смоленского епископа Иосифа, умевшего сказать именно то, что хотел слышать в этот момент великий князь. Избрание митрополита проходило непросто: значительная часть духовенства и народа противилась этому. И долгое время этому стороннику унии православия с католицизмом пришлось быть нареченным митрополитом, то есть не утвержденным константинопольским патриархом.
На территории Белой Руси в это время было три православные епархии: Туровская, Полоцкая и Слуцкая. Туровский епископ назывался также и пинским; полоцкий — архиепископом полоцким, витебским и Мстиславским. Церковное управление основывалось на древних правилах, отраженных в Кормчей книге. Великие князья, начиная с Витовта, особыми грамотами подтверждали неприкосновенность духовного суда. В 1499 г. митрополит Иосиф-Солтан выпросил у великого князя Александра подтверждение судебной грамоты Ярослава, так называемого свитка Ярославля. В грамоте, данной по этому случаю, говорилось: «И приказуем, абы князи панове нашего Римского закону, как духовные, так и светские, и теж воеводы, старосты и наместники, как римского закону, так и греческого, и тивуны, и вси заказники, державцы по городам нашим, и теж, по местам нашим войтове, бурмистрове и радцы, тые, которые здавна от продков наших права имеют Майтборские… кривды церкви Божье и митрополиту и епископам не чинили, в доходы церковные и во вси справы и суды их духовные не вступалися…»
Елена всячески побуждала великого князя, чтобы он заботился о соблюдении церковных установлений и правил пользования церковным имуществом. По ее настоянию Александр отнял у полоцкого епископа Луки села, подаренные князем Свидригайло на храм святой Софии и присвоенные епископом в свою собственность.
Эти события побудили Елену к более смелым шагам на пользу русского населения и по отношению к православной церкви. Она упросила мужа дать привилегию киевским мещанам, согласно которым они стали освобождаться от платежа мыта повсеместно в Великом княжестве Литовском. Грамота была скреплена охмистром великой княгини Яноничем. Пречистенскому собору Елена пожаловала купленное ею имение Жагоры. Не без колебаний и боязни прогневить батюшку, великая княгиня удержала у себя, заплатив купцу как следует, крест с животворящим древом и жемчуг, которые вез через Литву в Москву турок Ахмат. На это Иоанн не обиделся, хотя и припоминал впоследствии. Эта святыня, как и полученные из Москвы книги, были пожертвованы княгиней в пользу православной церкви.
Но особое внимание Елена уделяла Покровской церкви, размещавшейся в одной из башен Нижнего замка. От покоев великой княгини к ней вела широкая, летом тенистая, аллея. Эту церковь, ближайшую к великокняжескому дворцу, Елена и избрала как дворцовую, свою домашнюю. Сюда по нескольку раз в день — и иногда в сопровождении великого князя — приходила она молиться. В этот собор она делала большие пожертвования, что позволило не только хорошо содержать, но и богато его украсить. Через три года после приезда в Вильно она вопреки запретам построила все-таки небольшую деревянную Свято-Духовскую церковь.
Приглядевшись к православному духовенству, Елена поняла, что неудобно держать при себе приехавшего из Москвы священника Фому. Да и митрополит Макарий мягко намекал ей об этом, расхваливая некоторых из местных священников, и, в частности, отца Паисия, настоятеля Спасской церкви, в которую Елена внесла в дар икону нерукотворного Спаса. Но Иван Васильевич настаивал на том, чтобы Фома остался. И тем не менее в 1497 г. она писала отцу, что Фома ей не по душе, что у нее есть «свой поп, добре добръ, из Вильны».
Роман Григория Христофоровича Вермишева «Амирспасалар» («Главнокомандующий») рассказывает о крупных военно-политических событиях на Кавказе в XII–XIII столетиях, когда в братском союзе Грузия и Армения сумели отвоевать себе свободу и независимость. Роман о героической борьбе народов за свободу и независимость, о мужестве, о доблести, о любви к своей отчизне.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
Василий Боровик — знаток и ценитель русской старины. Сильная сторона его творчества в том, что он органически приобщается к чудесному языку народных сказочников, «гудошников», лукавых пересмешников. Беллетризированные историко-этнографические очерки В. Боровика, составившие эту книгу, вскрывают глубинные пласты народной жизни — быта, обычаев, социальных отношений в среде заволжского крестьянства конца прошлого и начала нашего столетия. В центре внимания писателя — хроника развития и упадка двух родов потомственных богатеев — Инотарьевых и Дашковых, пришедших на берега Керженца и во многом определивших жизнь, бытовой и социальный уклад этих диких, глухих мест.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Книга эта никогда бы не появилась на свет, если бы не носил я первых ее листков в полевой своей сумке, не читал бы из нее вслух на случайных журналистских ночевках и привалах, не рассказывал бы грустных и веселых, задумчивых и беспечных историй своим фронтовым друзьям. В круговой беседе, когда кипел общий котелок, мы забывали усталость. Здесь был наш дом, наш недолгий отдых, наша надежда и наша улыбка. Для них, друзей и соратников, — сквозь все расстояния и разлуки — я и пытался воскресить эти тихие и незамысловатые рассказы.» [Аннотация верстальщика файла].