Под тремя коронами - [82]
По большому счету, думала Елена, вмешательство во внутренние дела страны чужеземной, то есть польской, не способствовало укреплению государства, оно приобретало скорее расплывчатую, чем централизованную форму. Ядро Великого княжества составляла колыбель литовского племени — собственно Литва, но и она не была сплочена: Жемайтия сохраняла обособленное положение, рано завоеванные русские земли — Черная Русь, Брестчина, Могилев, Минск, прочно примкнувшие к Литве, были включены в состав Виленского и Трокского воеводств. Остальные русские земли, некогда могущественные и богатые — Киев, Волынь, Полоцк, Витебск, Смоленск, слабо тяготели к центру. Привыкшие к самостоятельной жизни, они стремятся единственно к сохранению своих местных особенностей, своего устройства и своих привилегий. Литовские государи позволяли управлять этими областями по старым русским обычаям. Наконец, ближе к границам с Московским государством находились области не только не тяготевшие к Вильно, но постоянно колебавшиеся между Москвой и Литвой. Отъезды князей и дворян там стали делом обычным. Изменить такое положение великие литовские князья уже не могли. Покровительствуя католицизму, они не пользовались у православного населения беспрекословным авторитетом, вносили своими действиями повод к разладу.
Бессильной в деле государственного объединения оказалась и Польша. Она сама не могла сплотиться политически, хотя и опиралась на богатые средства, умственные, нравственные и материальные, которые она черпала у Европы и римской католической церкви.
За этими рассуждениями и застал княгиню Александр, пригласивший ее на верховую прогулку. Она с радостью согласилась: с мужем было легко и просто, с ним она находила отдохновение от настойчивых притязаний и уговоров епископа Табора. Душевное успокоение и радость приносили беседы священника Фомы, к которому Елена здесь, в Вильно, относилась как к родному человеку. Он ненавязчиво наставлял:
— Жить тебе, великая княгиня, с мужем следует единою душою в двух телах; чтоб оба жили единой добродетелью, как златоперистый голубь и сладкоглаголивая ластовица с умилением смотрятся в чистое зерцало совести…
Положение Елены, всей душой и сердцем стремившейся поддерживать православие, усугублялось враждебным отношением к православной церкви большинства правителей Литвы. И это зависело не от Александра и не от панов рады: они сами были второстепенными, зависимыми лицами. Истинные вершители всех религиозных дел обретались в Ватикане. А там не оставляли заветной мечты — призвать всех восточных славян в лоно католической церкви. Причем к Западной Руси они применяли такую меру, как прямое воздействие на государей Литвы. По инициативе Папы Римского в Литве еще при жизни Казимира активно действовал орден бернардинцев, главной целью которого было заключение унии католической и православной церквей. С такой же апостольской миссией здесь находились и братья минориты. В то время, когда Александр, видя в браке с московской княжной спасение своего государства, сватался за нее, папа дал отпущение грехов всем, кто участвовал в походе против схизматиков-русских. Со времен обращения Литвы в католическую веру епископы занимали самые почетные места в великокняжеском совете. Когда он перерос в постоянно действующую раду панов, епископы продолжали сохранять в ней первые роли. И хотя еще Казимир издал привилей, требовавший, чтобы епископами назначались лишь жители Великого княжества Литовского, но и накануне приезда Александра в княжество среди епископов не было ни литовцев, ни русинов.
Все это давало результаты. Идея унии получала все больший отклик в среде русской элиты. Особо усердствовать в этом стала семья Солтанов. В католичество переходили представители русских боярских семей, возвысившихся на государевой службе, как это было в случае с Иваном Сапегой и Иваном Ильиничем. Великий князь и католическое большинство радных панов откровенно оказывали давление на православную церковь, ограничивая строительство новых храмов. Реакция на это западнорусской знати была неоднозначной. Некоторых приближенных к великому князю это раздражало, и они стремились усиливать слабеющие связи с русскими православными землями по обе стороны литовской границы, другие склонялись к церковной унии.
Еще до избрания Александра великим князем большая группа духовных лиц и мирян княжества обратилась к Папе с просьбой об объединении церквей. Через несколько лет просьба была повторена, а затем еще раз возобновлена при выборах нового киевского митрополита Михаила в 1477 г. К Римскому Папе отправилась многочисленная делегация под началом Михаила Олельковича. Но реального воплощения в унии эти инициативы не получили. Тем более, что ее, как и ранее, не одобрял константинопольский патриарх Рафаил. Противником унии был и киевский митрополит Спиридон. Весной 1477 г. он получил поддержку в Великом княжестве Литовском, но вмешалась рада панов и он был заключен под стражу.
После приезда Елены в Вильно возникли долгие схоластические споры католического духовенства: надо ли перекрещивать схизматиков, присоединявшихся к католичеству. Александр, находясь под сильным влиянием своего брата кардинала Фридриха, вел с Римом переписку о своем браке и, только получив разрешение папы, подписал грамоту о свободе вероисповедания жены. Уже будучи женатым на православной, Александр трижды издавал указы, неблагоприятные для русской церкви. Он подыскивал среди православного духовенства людей, склонных к унии, и всячески поощрял их, как и своего клеврета епископа смоленского Иосифа Болгариновича. И, наоборот, авторитет и власть митрополита Макария подрывались до такой степени, что с ним вступало в споры даже духовенство виленских церквей.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Импульсивный роман», в котором развенчивается ложная революционность, представляет собой историю одной семьи от начала прошлого века до наших дней.
«Книга эта никогда бы не появилась на свет, если бы не носил я первых ее листков в полевой своей сумке, не читал бы из нее вслух на случайных журналистских ночевках и привалах, не рассказывал бы грустных и веселых, задумчивых и беспечных историй своим фронтовым друзьям. В круговой беседе, когда кипел общий котелок, мы забывали усталость. Здесь был наш дом, наш недолгий отдых, наша надежда и наша улыбка. Для них, друзей и соратников, — сквозь все расстояния и разлуки — я и пытался воскресить эти тихие и незамысловатые рассказы.» [Аннотация верстальщика файла].
Книга П. А. Загребельного посвящена нашим славным пограничникам, бдительно охраняющим рубежи Советской Отчизны. События в романе развертываются на широком фоне сложной истории Западной Украины. Читатель совершит путешествие и в одну из зарубежных стран, где вынашиваются коварные замыслы против нашей Родины. Главный герой книги-Микола Шепот. Это мужественный офицер-пограничник, жизнь и дела которого - достойный пример для подражания.
В 1815 году Венский конгресс на ближайшее столетие решил судьбу земель бывшей Речи Посполитой. Значительная их часть вошла в состав России – сначала как Царство Польское, наделенное конституцией и самоуправлением, затем – как Привислинский край, лишенный всякой автономии. Дважды эти земли сотрясали большие восстания, а потом и революция 1905 года. Из полигона для испытания либеральных реформ они превратились в источник постоянной обеспокоенности Петербурга, объект подчинения и русификации. Автор показывает, как российская бюрократия и жители Царства Польского одновременно конфликтовали и находили зоны мирного взаимодействия, что особенно ярко проявилось в модернизации городской среды; как столкновение с «польским вопросом» изменило отношение имперского ядра к остальным периферийным районам и как образ «мятежных поляков» сказался на формировании национальной идентичности русских; как польские губернии даже после попытки их русификации так и остались для Петербурга «чужим краем», не подлежащим полному культурному преобразованию.