Под тремя коронами - [81]
В обострении отношений Иоанна и Александра сыграли и действия подданного Александра князя Семена Бельского. Он прислал в Москву бить челом великому князю, чтоб принял его в службу и с отчиною: так как терпят они в Литве нужду за греческий закон. Одновременно он сообщал и о притеснениях, чинимых по отношению к Елене. Александр направлял к своей великой княгине отступника православной веры смоленского владыку Иосифа, обещая ему в случае успеха Киевскую митрополию, а также епископа своего виленского и монахов бернардинских. Они неотступно уговаривают Елену приступить к римскому закону. Александр обращался с просьбой повлиять на Елену и ко многим князьям русским, и к виленским мещанам, и ко всей Руси, которая держит греческий закон: дескать, переход Елены в католичество будет благом для всей страны и всех ее жителей.
XVI
Не было и одного дня, чтобы великую княгиню литовскую не уговаривали принять католическую веру, веру мужа. Или не угрожали карами небесными. Казалось, что все священнослужители, все окружение мужа озабочены только одним: склонить ее, Елену, к перемене веры. Епископ виленский Войтех Табор убеждал ее:
— Твой пример, великая княгиня, склонил бы весь православный русский народ к истинному, римско-католическому христианству.
Елена с интересом слушала рассуждения епископа о счастии быть истинным христианином римской веры, о мире, который поселится в ее душе после того, как она познает Бога истинного.
— А может ли существовать гармония душ и единение тел у супругов, у которых разная вера? — пытался посеять сомнения у Елены настойчивый епископ.
— Может, святой отец, может, — улыбаясь, отвечала Елена. И оставалась непоколебимой в своих убеждениях, в следовании вере и обрядам греческого закона.
— Но посуди сам, — убеждала она епископа. — Могу ли принять новый закон в огорчение моему родителю. И в огорчение большинства населения великого княжества литовского? Или ты хочешь, чтобы мой народ стал презирать меня и смеяться надо мной?
Епископ прибегал и к последнему доводу:
— Когда мать твоя, родственница византийских императоров, жила в Риме, она проявляла интерес к католической вере и даже благосклонность…
Но и это не убедило Елену… Она ответила:
— Это не так, пан Табор. Моя мать показала всему православному миру, всей Европе невиданный пример стойкости и твердости, такую приверженность вере своих предков, какой будут подражать многие поколения…
Епископ тяжело вздохнул и сказал с последней надеждой:
— Прими, княгиня, истинную веру и история наречет тебя мудрою, а церковь наша, — тут епископ поднял руки к небу, — церковь наша всех достойных нарекает со временем святыми… Как вашу и нашу Ефросинью Полоцкую…
Выйдя от Елены, епископ поднял руки к небу:
— Видит Бог, что православная княгиня — это несчастье для Литвы…
При встрече с Александром, епископ впервые откровенно сказал великому князю:
— Как пришла сюда жена твоя Елена вместе с русскими схизматиками, так наша земля и замешалась, и пришли нестроения великие, как это было в Царьграде при предках ее…
Разговор с католическим епископом вызвал у Елены размышления о разладе, о борьбе двух противоположных влияний — православного и католического во внутренней жизни Великого княжества. Оно началось с того времени, когда поляки соблазнили Ягайло не только красавицей Ядвигой, но и троном Польского королевства. Сначала благоприятное стечение обстоятельств и вымирание многих русских княжеских родов, как это случилось с галичскими князьями, облегчили подчинение русских областей власти литовских князей. В созданном ими государстве преобладали исконно русские земли, только отчасти колонизованные литовцами. Племенной перевес русских и превосходство их культуры помогли широкому распространению в Великом княжестве и собственно Литве, т. е. в местностях вокруг Трок и Вильно, русского влияния, а значит и православия.
Воспринимая язык, обычаи, наконец, православную веру, Литва русела и грозила стать опасной соперницей Москве в объединении всех русско-славянских земель. Даровитые государи Гедимин и Ольгерд, поддерживая внутригосударственный порядок, обуздывая сильной рукой магнатов и вельмож, сумели привлечь все слои русского населения, смотревшего на них, как на своих прирожденных государей и покровителей. К тому же литовские князья часто женились на русских православных княжнах, дети которых, как правило, принимали веру матерей. В течение столетия преобладания славянского влияния, русское начало и вера пустили в Великом княжестве глубокие корни. Северо-восточные русские территории тогда во многом проигрывали Великому княжеству Литовскому, которое вскоре после присоединения южнорусских земель стало называться и Русским. Тому причиной было унизительное татарское иго и разорение, внутренние смуты и усобицы, своеволие князей. Даже великий князь Василий Дмитриевич, сын Дмитрия Донского, явился на поклон к Витовту.
Но от союза Польши и Великого княжества Литовского, начало которому положил Ягайло, вся выгода оказалась на стороне Польши, твердой и единой в своей католической вере и удивительно преданной ей. Литве же достались одни затруднения и невзгоды. Во внутренней жизни Великого княжества Литовского и Русского начался разлад, борьба двух противоположных влияний, православно-русского и польско-католического. Переменилась и роль собственно Литвы в истории и политике: в глазах русских людей она потеряла свое влияние. Среди православного населения проявилось разочарование, недовольство государственной властью, боязнь за веру и саму принадлежность народности. Литва представлялась им вечным врагом. Эту перемену быстро уловили в Москве, и она исподволь начала свое наступление, свое собирание русских земель. Возможность присоединения Западной и Южной Руси стала лишь вопросом времени. Начался процесс отъезда удельных князей в Московское государство. Но и Польша в союзе со всей римской католической церковью не дремали. Не стесняясь в средствах, под знаменем западноевропейской культуры Литва с ее вымиравшим язычеством была обращена в католицизм. В присутствии самих Ягайло и Витовта был погашен негасимый огонь на капище Перкунаса в Вильно, священные рощи вырублены, а священные ужи, обитавшие рядом с капищем, уничтожены. Окатоличилась не только литовская знать, но и большинство народа. Следом за католицизмом стала проникать польская культура, язык, обычаи, нравы.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Импульсивный роман», в котором развенчивается ложная революционность, представляет собой историю одной семьи от начала прошлого века до наших дней.
«Книга эта никогда бы не появилась на свет, если бы не носил я первых ее листков в полевой своей сумке, не читал бы из нее вслух на случайных журналистских ночевках и привалах, не рассказывал бы грустных и веселых, задумчивых и беспечных историй своим фронтовым друзьям. В круговой беседе, когда кипел общий котелок, мы забывали усталость. Здесь был наш дом, наш недолгий отдых, наша надежда и наша улыбка. Для них, друзей и соратников, — сквозь все расстояния и разлуки — я и пытался воскресить эти тихие и незамысловатые рассказы.» [Аннотация верстальщика файла].
Книга П. А. Загребельного посвящена нашим славным пограничникам, бдительно охраняющим рубежи Советской Отчизны. События в романе развертываются на широком фоне сложной истории Западной Украины. Читатель совершит путешествие и в одну из зарубежных стран, где вынашиваются коварные замыслы против нашей Родины. Главный герой книги-Микола Шепот. Это мужественный офицер-пограничник, жизнь и дела которого - достойный пример для подражания.
В 1815 году Венский конгресс на ближайшее столетие решил судьбу земель бывшей Речи Посполитой. Значительная их часть вошла в состав России – сначала как Царство Польское, наделенное конституцией и самоуправлением, затем – как Привислинский край, лишенный всякой автономии. Дважды эти земли сотрясали большие восстания, а потом и революция 1905 года. Из полигона для испытания либеральных реформ они превратились в источник постоянной обеспокоенности Петербурга, объект подчинения и русификации. Автор показывает, как российская бюрократия и жители Царства Польского одновременно конфликтовали и находили зоны мирного взаимодействия, что особенно ярко проявилось в модернизации городской среды; как столкновение с «польским вопросом» изменило отношение имперского ядра к остальным периферийным районам и как образ «мятежных поляков» сказался на формировании национальной идентичности русских; как польские губернии даже после попытки их русификации так и остались для Петербурга «чужим краем», не подлежащим полному культурному преобразованию.