Под тремя коронами - [131]

Сигизмунд помнил также о том, что московский государь Василий писал ему об обязательстве, данном Александром по поводу вероисповедания жены, как и о том, чтобы и он, Сигизмунд, сестру московского государя берег и к римскому закону не нудил. Да и сама Елена относилась к Сигизмунду доброжелательно, всячески поддерживая его авторитет и соблюдая интересы государства. Она хлопотала перед Василием за пленных литовско-русских людей, просила отпустить их. Знал Сигизмунд, что когда Василий сразу же после смерти Александра просил Елену поговорить с епископом, панами и со всей радой, а также с земскими людьми, чтобы пожелали его своим государем, сестра решительно ответила брату, что государство свое Александр завещал брату Сигизмунду.

Такая позиция Елены послужила причиной временного охлаждения в ее отношениях с братом Василием. Но Елена, естественно, не хотела прерывать родственных отношений с ним и со следующим же посольством Сигизмунда в Москву в 1507 г. послала ему челобитье. Тем не менее переписка между ними не наладилась, и до середины следующего года. Василий не получал никаких известий от сестры. Он упрекал ее: «от Жигимонта у нас не раз бывали послы, а от тебя не бывало никакой вести». Причиной молчания Елены были, конечно же, натянутые отношения между государствами, закончившиеся очередной войной.

Сигизмунд хотел ознаменовать вступление свое на престол удачной войной с Москвою. По его инициативе Виленский сейм 1507 г., в дополнение к решениям Мельникского сейма упорядочил правила организации военной службы. Паны, княжата, земяне, вдовы и вся шляхта обязывались в своих имениях переписать всех людей и списки под присягою передать великому князю. Предусматривалось, что если кто не выйдет на войну в положенный срок и в назначенное место, тот обязан заплатить великому князю сто грошей. Если кто не приедет и у него не будет уважительной причины на это, тот лишался жизни. Вдова также должна была платить сто грошей пени, если опоздает прислать на войну своих слуг. Если же не пришлет вообще по нерадению, то изгоняется из имения, которое переходит к ее детям или родственникам. Кто уйдет с войны без ведома великого князя или гетмана, тот казнился смертью.

Король и великий князь издал специальную грамоту о власти и правах гетмана во время похода. Ему давалось право казнить ратников смертью за грабеж, нанесение раны, утайку найденной вещи ценою выше полкопы, за поселение дерева с пчелами, за побег.

Сигизмунд считал, что со смертью Ивана III Литва сможет вернуть потерянные завоевания Витовта. Ему казалось, что в начале 1507 г. обстоятельства для этого складывались благоприятно: поход московских войск на Казанское царство оказался неудачным; и Москва должна была снова употребить большие усилия для улучшения дел своих на востоке; прежние отношения Крыма и Москвы переменились: крымский хан готов был не только помогать своему пасынку, царю казанскому, но и действовать против Москвы заодно с Литвой. Виленский сейм 2 февраля 1507 г. охотно пошел навстречу новому королю и великому князю и одобрил войну. Сбор войск был назначен к Светлому воскресению. «А для того такой короткий срок положен, — указывалось в решении сейма, — чтобы неприятель господарский, услыхавши о желании нашего господаря начать с ним войну и своих земель доставать, не упредил и не вторгся в его государство». Ливонскому магистру Плеттенбергу Сигизмунд сообщил, что крымский хан заключил с ним союз против Москвы, что послы хана казанского просят его не упустить удобного времени и ударить вместе с Казанью… на Москву, потому что царь их четыре раза уже разбил ее войска, поразил наголову брата великокняжеского, приходившего с пятидесятитысячным войском, и беспрестанно опустошает московскую землю. Что он, Сигизмунд, отправил уже своих больших послов в Крым и Казань поднимать их на Василия и что таких благоприятных обстоятельств для войны с Москвой еще никогда не было.

Литовские паны-рада писали магистру о намерениях Василия: «Если он успеет завладеть нашими крепостями — Смоленском, Полоцком, Витебском, Мстиславлем и Оршею, то вы не можете быть безопасны, тем более, что, по мнению полочан, пределы страны их когда-то простирались по Двине вплоть до самого моря, что ваш город Рига построен на их земле».

После этого Сигизмунд направил своих послов в Москву с решительными и даже задиристыми речами. Претензий к Москве было еще больше, чем у прежних королей — Казимира и Александра. Послы известили Василия о смерти Александра и восшествии на престол Сигизмунда. Они с гордостью, почти в ультимативной форме, сказали:

— Так как правда королей Казимира и Александра известна всему свету, то Сигизмунд требует у тебя, князь Василий, уступки всех литовских городов, волостей, земель и вод, доставшихся твоему отцу во время прежних войн, а также освобождения всех пленников литовских. Король в своей правде уповает на бога.

Это была угроза войны. Но Сигизмунд просчитался в выборе удобного времени для ее начала. К этому времени в Москве уже побывали казанские послы с просьбой о мире. Так что на востоке у Василия развязывались руки… Поэтому литовским послам был дан обычный, не раз повторявшийся ответ: