Под солнцем - [6]
И оно действительно там было. Высокий железный забор с наконечниками копий наверху. За ним – выстроенные, словно к молчаливому параду, могильные камни и кресты. Надо надеяться, ворота не заперты… Да, они легко поддались, даже не скрипнув.
На скамейке неподвижно сидела пожилая дама, рядом стоял мужчина с граблями и, что-то насвистывая, рыхлил землю на свежей могиле. На мгновение мелодия показалась Крамеру знакомой, но память подвела – и мотив снова зазвучал отстраненно. Только этот свист нарушал тишину. Крамер двигался между рядами надгробий, гравий скрипел под ногами, ящерица, гревшаяся на теплом камне, в испуге ушмыгнула. Вдали блестело море.
Где-то здесь должна быть могила. Картонный указатель с датами захоронений: 1985–1990. Теперь главное – не торопиться. Смотреть внимательно! Надгробия из сверкающего мрамора и матового гранита, кресты из дерева и белого камня, более старые покрыты мхом и серым лишайником. И надписи. Имена, имена, когда-то кому-то принадлежавшие и наполненные жизнью; а теперь только звуки, случайные сочетания букв, неразборчивые и бессмысленные. Может, здесь? Нет. Тогда, наверное… Тоже ничего. Или там?… Ряды могил впереди него редели, и вот уже осталось только четыре надгробия, три, два… Тогда наверняка последнее… Он с трудом разобрал имя.
Нет, не «Бонвар».
Как же так? Он точно ничего не пропустил.
Крамер вздохнул. Мужчина с граблями стоял теперь всего лишь в нескольких метрах от него.
– Excusez-moi![16]
Мужчина обернулся. Его костлявое лицо было наполовину скрыто козырьком кепки.
– Exucusez-moi! Je… Je cherce… Ou est Henri Bonvard?[17]
Глаза мужчины округлились, он в недоумении смотрел на Крамера, прошла секунда, и вдруг он прищурился, улыбка пробежала по его лицу, он резко выпрямился и снял кепку.
– L'ecrivian?[18]
Крамер в изумлении кивнул.
– Mais oui, Monsieur Bonvard, je l'ai très bien connu, il était un homme très gentil et poli, et il causait souvent avec moi… Mais il n'est pai ici. Vous le trouvez a Ville Bleue.[19]
Виль-Блё?… Ах да, это предместье Ури, всего лишь несколько домов, поезд там даже не остановился.
– C'est un beau cimetiиre, et le tombeau de Monsieur Bonvard, c'est trиs grand et cher, un pierre avec une petite statue d'or…[20]
Служитель с жаром тараторил, он был рад поделиться сведениями. Крамер почти ничего не понимал, но суть уловил: Бонвар был в Виль-Блё. Не здесь.
Он пробормотал «спасибо», повернулся и пошел прочь. За его спиной служитель все еще продолжал говорить; голос сопровождал Крамера до самых ворот. Значит, даже служитель знал Бонвара, на редкость очаровательного и порядочного человека. Крамер зевнул, он чувствовал сильную слабость. Тем временем день перевалил за половину, а ведь еще предстояло проделать пятичасовой обратный путь, сегодня вечером доклад Эбельвега, опаздывать нельзя ни в коем случае. Завтра до обеда будет открытая дискуссия, а вечером они уезжают домой. Могилу Бонвара нужно найти сегодня, и как можно быстрее.
Дорога назад казалась бесконечной. С каждой минутой жара становилась все нестерпимее, к прострелу добавилась пульсирующая головная боль. Солнце светило невыносимо ярко, а темные очки он забыл. Один раз земля покачнулась, Крамер прислонился к забору, закрыл глаза и подождал, пока все пройдет. Попробовал глубоко дышать, но воздух напоминал раскаленную вязкую массу. Через некоторое время он почувствовал себя лучше. На землю перед ним опустилась чайка, растерянно подняла головку, потом увидела море, обрадовалась и улетела.
Неужели! Магазин, а перед ним реклама кока-колы. Крамер купил банку, неумело подергал колечко, в конце концов справился и стал пить. На мгновение он ощутил совершенную пустоту и блаженство.
Вот уже и вокзал. Отправление: пригородный поезд через пятнадцать минут, прибывает в Виль-Блё еще через десять. Крамер озабоченно взглянул на часы; да, он вполне успевал к вечеру в Париж. С перрона, если смотреть поверх пальм, открывался вид на воду. Там с визгом плескались ребятишки, за ними с безопасного расстояния наблюдала водоплавающая птица с экзотическим переливающимся оперением. На противоположной платформе женщина читала арабскую газету, где узелками завязывались черные значки.
Подошел поезд. Не успел Крамер занять место, как поезд тронулся, словно поданный специально для него. И в самом деле, купе было пусто. Свет приветливо разливался по голубой обивке кресел. Даже кондиционер работал.
Высокий худощавый проводник любезно приветствовал его. Крамер улыбнулся в ответ.
– Un billet pour Ville Bleue, aller et retour, s'il vous plait.[21]
Проводник озабоченно посмотрел на него сверху вниз и покачал головой.
– Ville Bleue? Mais ce train ne s'arrкte pas a Ville Bleue.[22]
– Pardon?[23]
– C'est le train pour Paris. Pas le train regional.[24]
Париж? До Парижа? Крамер вздрогнул, словно от сильного электрического разряда. Поезд вез его обратно. Это был не тот поезд!
И что теперь? Сойти на первой же станции и поехать в Ури? Невозможно, он не мог ждать целый час, на это уже нет времени. Вдруг ему на глаза попался аварийный тормоз, маленькая коробочка с красным рычагом, просто потянуть и… Нет, это исключено. Он посмотрел на кондуктора и понял, что никогда не отважится на подобное.
Увлекательный философско-приключенческий роман о двух гениях мировой науки и культуры — Карле Фридрихе Гауссе (1777–1855) и Александре фон Гумбольдте (1769–1859). Одно из лучших произведений талантливого австрийского писателя Даниэля Кельмана.
Во всем виновато честолюбие. Только оно – и это Бертольд отлично знал, – дурное, нездоровое честолюбие, всякий раз побуждавшее его браться за невыполнимое и вступать в никому не нужную борьбу, вызывая себя на жаркие, придуманные на ходу поединки, в которых, кроме него, никто не участвовал. Так вышло и на этот раз…
Близнецы Эрик и Ивейн Фридлянды и их сводный брат Мартин отправляются на выступление знаменитого гипнотизера со своим отцом. После представления Фридлянд-старший исчезает: он хочет быть свободен и счастлив – и становится писателем. Его детям остается самим распоряжаться своей жизнью, но она, похоже, оказывается подчинена неведомой им силе. Силе, которая вызовет события одного судьбоносного дня в августе 2008 года.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Знаменитый актер утрачивает ощущение собственного Я и начинает изображать себя самого на конкурсе двойников. Бразильский автор душеспасительных книг начинает сомневаться во всем, что он написал. Мелкий начальник заводит любовницу и начинает вести двойную жизнь, все больше и больше запутываясь в собственной лжи. Офисный работник мечтает попасть в книжку писателя Лео Рихтера. А Лео Рихтер сочиняет историю о своей возлюбленной. Эта книга – о двойниках, о тенях и отражениях, о зыбкости реальности, могуществе случая и переплетении всего сущего.
Кристоф Симон (р. 1972) – известный швейцарский джазмен и писатель.«Франц, или Почему антилопы бегают стадами» (Franz oder Warum Antilopen nebeneinander laufen, 2001) – первый роман Симона – сразу же снискал у читателей успех, разошелся тиражом более 10000 экземпляров и был номинирован на премию Ингеборг Бахман. Критики называют Кристофа Симона швейцарским Сэлинджером.«Франц, или Почему антилопы бегают стадами» – это роман о взрослении, о поисках своего места в жизни. Главный герой, Франц Обрист, как будто прячется за свое детство, в свою гимназию-«кубик».
Главный герой романа, ссыльный поляк Ян Чарнацкий, под влиянием русских революционеров понимает, что победа социалистической революции в России принесет свободу и независимость Польше. Осознав общность интересов трудящихся, он активно участвует в вооруженной борьбе за установление Советской власти в Якутии.
Гражданские междуусобицы не отошли в историю, как чума или черная оспа. Вирус войны оказался сильнее времени, а сами войны за последние тридцать лет не сделались ни праведней, ни благородней. Нет ничего проще, чем развязать войну. Она просто приходит под окна, говорит: «Иди сюда, парень!», – и парень отправляется воевать. Рассказы Т. Тадтаева – своего рода новый эпос о войне – именно об этом. Автор родился в 1966 году в Цхинвале. Участник грузино-осетинских войн 1991–1992 годов и других военных конфликтов в Закавказье.
Наши жизни выписаны рукой других людей. Некоторым посвящены целые главы. А чье-то присутствие можно вместить всего в пару строк – случайный попутчик, почтальон, продавец из булочной, – но и они порой способны повилять на нашу судьбу. Хелен и Сара встретились на мосту, когда одна из них была полна желания жить, другая же – мечтала забыться. Их разделяли десяток лет, разное воспитание и характеры, но они все же стали подругами, невидимыми друзьями по переписке, бережно хранящими сокровенные тайны друг друга. Но что для Хелен и Сары на самом деле значит искренность? И до какой степени можно довериться чужому человеку, не боясь, что однажды тебя настигнет горькое разочарование?
В сборник вошли пятнадцать повестей и рассказов, принадлежащих перу писателей из южно-китайской провинции Гуандун – локомотива китайской экономики. В остросюжетных текстах показано столкновение привычного образа мыслей и традиционного уклада жизни китайцев с вызовами реформ, соблазнами новой городской жизни, угрозами глобализации. Взлеты и падения, надежды и разочарования, борьба за выживание и воплощение китайской мечты – таковы реалии современной китайской действительности и новейшей литературы Китая.
Огонь сам пришел ко мне, избрал меня. Дождался, подкараулил на границе моих снов, моих мыслей, стал явью. Материя – и это известно каждому школьнику – есть форма энергии. Связанной, сдерживаемой, приведенной в состояние покоя. Но жаждущей свободы. История времен представляет собой путь от упорядоченной энергии к неупорядоченной. Вселенная есть не что иное, как гигантский полыхающий взрыв. И все, что обладает формой, стремится навстречу своей гибели. Каждая вещь застонет от благодарности, если ее наконец-то предадут огню.
После школы он перепробовал множество профессий, но ни одна не устраивала на все сто. Некоторое время выполнял мелкую работу в одном из офисных муравейников, но кому такое понравится? Потом поступил на службу в автомастерскую, но вскорости бросил и это занятие и начал присматриваться к чему-нибудь другому. Кое-кто из совета приходской общины обратил на него внимание. Ему предложили место…
Маркусу Мерингу стукнуло тридцать четыре, а то и все тридцать пять, он и сам не знал точно. Он работал в учреждении: просматривал бланки, заполненные теми, кто занимался делами поважнее. Найдя ошибки, отсылал бумажку обратно; не обнаружив таковых, отправлял в следующий отдел. Так бы и тянулась его спокойная жизнь, если бы одна расстроенная девушка не нажала не на ту кнопку.
Первым делом эта собака. Она торчала там. Вечно торчала там. Огромная овчарка – светлая шерсть, свисавшая чуть ли не прядями, уши торчком и продолговатые красные глаза, в которых не отражалось ничего, кроме слепой злобы ...овчарка была злом, подстерегавшим в засаде, страшной опасностью, грозившей оборвать каждое мгновение. Все надеялись, что в один прекрасный день собака исчезнет или умрет; но она жила. Она казалась бессмертной...