Под шорох наших дизелей - [55]

- Да-а, ребята, с вами не расслабишься, - спокойно заметил комбриг, мгновенно определив, что случилось и кто виноват.

- Ну, можете меня расстрелять, - запальчиво произнес старпом.

- Когда надо будет, обязательно расстреляем, - оптимистично заключил комбриг.

Менять кого-либо в экипаже было поздно. Все выездные дела уже были утверждены свыше.

Вы спросите, почему это я вдруг перешел на старпомов, коли разговор о замах. И я вам честно отвечу, что никогда не подразделял людей на «чистых» и «нечистых» по их профессиональной или должностной принадлежности. И принадлежность к институту «политкомиссаров» вовсе не накладывала печать порока на чело, а главное сознание человека. Процент компетентных и порядочных людей, равно как и жуликов, среди них был абсолютно таким же, что и среди представителей других воинских специальностей. Что до их предназначения, то видимо в чем-то недоработали и «политрабочие», что великий и могучий Союз распался как карточный домик.

Видимо, такова уж сущность человека, как только он теряет веру, на него обрушиваются все напасти, какие только можно придумать. Недаром значительное число бывших политработников нынче пробует свои силы на ниве служения религии. Не правда ли родственная специальность? Не зря ведь замов частенько называли «попами», в свое время, конечно.

Январь 2004 г.

Северодвинск

ГЛАВА II. СЕВЕРНАЯ АФРИКА

НА СТАРТ!

(Рига-1981)

Переходу «С-28» в Африку предшествовало месячное пребывание в Риге, а точнее в Усть-Двинске (Болдерае). Там находился известный учебный центр, где проходили подготовку иностранные экипажи строящихся  в Советском Союзе  кораблей.

На момент прибытия нашей лодки в Болдераю там обучались два ливийских экипажа. Ливийцы  настолько полюбили Ригу, что об их желании вернуться на родину  не говорило ровным счетом ничто.  Это были экипажи подлодок 641 проекта, которые уже поставлялись Ливии. Командир головной субмарины (всего было передано шесть единиц) к этому времени  успел  изрядно насолить своему командованию, столкнувшись, как минимум, с двумя иностранными судами. Третье столкновение стало для него роковым. Несмотря на то, что каждый раз ущерб полностью возмещался им из собственного кармана, правительство предпочло завершить его служебный путь как чреватый дипломатическими осложнениями. По  некоторым сведениям бедняга был расстрелян. Если это слухи, распространяемые недоброжелателями Ливийской Джамахирии, то они были здорово подкреплены происшествием, имевшим место незадолго до нашего появления.

Началось все с незначительного, по советским меркам, обстоятельства. Более года ливийцев не пускали в отпуск. Известно, что как бы хорошо не было в гостях, время от времени дома следует появляться. Недолго думая, «инициативная группа» приняла  решение начать забастовку, предварив ее... разгромом местной столовой. Расчет был прост. Не будет места приема пищи, «русские» не смогут выполнить контрактные обязательства, касающиеся питания экипажей. А коли так, на время ремонта всех непременно отправят домой.  Сказано, сделано. Разгромить столовую удалось в самом лучшем виде, с применением биллиардных шаров и булыжников. Причины столь остроумного решения следует искать в системе набора  «добровольцев».

Ливийцы набирали своих рекрутов со строгостью, присущей странам, ограниченным в выборе. Где взять будущего подводника в стране, лишенной не только флотских традиций, но и систематического образования? Не беда, были бы амбиции и средства!  Подготовить специалиста можно в стране, поставляющей эти самые лодки. Правильно! Но где взять людей, тем более что число желающих  добровольно пересесть с верблюда в железную бочку, до обидного мало?  Вот и приходится возвращаться к испытанному принципу «Не хочешь - заставим!» Как никак на дворе конец 20 века, не будешь же хватать людей на улице. Поэтому их пришлось хватать в пустыне. Прямо с верблюда. Национальные интересы, ничего не попишешь...

Дисциплина в ливийских группах поддерживалась строго. С учетом  полной беспросветности личного состава.  Чуть что, палками по пяткам  на плацу в присутствии всех и вся. На личный состав это оказывало непередаваемое воздействие... Впрочем, на случайных свидетелей вроде нас, не меньшее.

Ливийцы, невзирая на мусульманское происхождение, быстро вошли во вкус христианских вольностей. Тем более, что жалование этому способствовало. Матрос получал порядка 700 долларов, что и по нынешним меркам немало. В рижских ресторанах сплошь и рядом звучало с эстрады: «В честь прекрасной девушки Линды исполняется песня Адриано Челентано... которую ей дарит её верный ливийский друг Абдуррахман…»

Под утро таксисты пачками выгружали абдуррахманов и али у Болдерайского КПП, после чего те попадали под опеку своих офицеров со всеми вытекающими последствиями. Назавтра, тем не менее, все начиналось сначала. Латышские девы были так хороши, что никакие палки по пяткам не могли остановить душевный порыв будущих подводников. Пучина страсти порой оказывалась столь глубока, что засасывала не особенно сопротивлявшихся судьбе правоверных  фаталистов, так  сильно, что ливийское командование нередко выдавало своим советским коллегам самые неожиданные вводные.