Под шорох наших дизелей - [46]

И вот наступил день смотра. Высокий политический чин  -  контр-адмирал Поливанов  и сопровождающие  его  лица  целый  час исследовали  бытоустройство  экипажа, предусмотрительно отправленного на подводную лодку. По  ходу  проверки  взгляд  проверяющего теплел,  источая от помещения к помещению  все больше удовлетворения  условиями береговой жизни покорителей глубин. Видя это, не скупились на  поощрительные высказывания и сопровождающие. Сердца старпома и замполита исполнились гордостью за  плоды  своих  стараний.

Переход от всеобщей эйфории к молчаливому недоумению, а затем и к тихой панике произошел  в тот момент,  когда контр-адмирал Поливанов собственноручно открыл дверцу одного из матросских  рундуков. На внутренней стороне дверцы канцелярскими кнопками было намертво закреплено фотографическое изображение сильно увеличенных (раз этак в пять!) детородных органов. Рундук принадлежал одному из приближенных  к старпому, по организации службы, разумеется, старшине 2 статьи Сереге Пушину, недавно переведенному на  лодку из берегового учебного кабинета. Инициатива  выдвижения  принадлежала  флагманскому  химику  и лучшему рационализатору эскадры капитану 1 ранга Лаздину Рувиму Хаимовичу.  Пушин  доблестно служил не только кабинетным  специалистом,  но и приборщиком  в его холостяцкой квартире, поэтому  образцовому химику-санинструктору  не составило труда убедить шефа  в том,  что он просто  родился  подводником...

Комиссия, тем временем, переживала состояние ступора. А точнее  лишь те,  кто находился от злополучного  рундука  на  расстоянии,  достаточном  для  достоверной классификации изображения. В полном неведении  оставался  только адмирал, удаленный от фотографии на дистанцию согнутой  руки. Пребывая  под  глубоким  впечатлением  от  увиденных  шедевров  наглядной  агитации,  адмирал  ограничился   возгласом  сожаления:

- Отлично, товарищи, порадовали старика, но почему же кнопками?

Не давая проверяющему  опомниться, замполит со старпомом, травмируя пальцы рук, бросились устранять замечание. Злодей Серега Пушин  снова  вернулся  в береговой кабинет. Видно не суждено было ему стать настоящим подводником. А замполит частенько с тех пор приговаривал, что на свете существует три категории подводников. Первая  из тех, что постоянно подводит,  вторая  из тех, что на подводах разъезжают, ну и третья, увы, самая  малочисленная, но героическая - это мы!

Учения. Год 1986-й

Баренцево море. Учения. Подводная  лодка  проекта  651 преодолевает яростное противодействие противолодочных сил условного противника. На ее борту старший начальник, некоторое количество офицеров штаба и политотдела дивизии. Их присутствие обусловлено беспокойством командования в связи с полным отсутствием у экипажа успехов как в боевой так и политической подготовке за минувшее полугодие. Экипаж старается, демонстрируя выучку, а где-то даже и мастерство, на фоне отменного морально-политического состояния. Акции экипажа стремительно растут, как вдруг неопытный рулевой, вероятно матрос  Пупкин,  одним  мановением  злодейской  руки   прерывает процесс  достижения  высоких  показателей. В ходе маневра «Срочное погружение», выполнявшегося боевой сменой,  горизонтальщик  кратковременно создал дифферент на нос порядка 19 градусов. Этого оказалось  вполне достаточно, чтобы из-под крышки с аварийным  запасом  пищи пролилась жидкость с характерным  сивушным  запахом. Расположение злополучного бачка на подволоке центрального поста позволило жидкости проникнуть не только за шиворот вахтенного офицера, инженер-механика и командира ПЛ, но и, о ужас, старшего начальника.

Шел 1986 год. Отнюдь не обеспокоенный состоянием электролита в баках аккумуляторной батареи начальник приказал командиру ПЛ  еще до окончания маневра разобраться, почему у него прямо над его командирской головой смекалистые матросы беззастенчиво варят брагу.  И  это  в  то время, когда  весь  советский  народ,  выполняя решения партии и правительства, борется с «зеленым змием»! Командир, откровенно говоря, уже и сам горел желанием, если не попробовать жидкость, то, по крайней мере, проникнуть в природу  брагообразующего  процесса.

Спустя  некоторое  время  авторитетная  и  совершенно независимая,  как это часто бывает на  флоте,  комиссия  из офицеров штаба и политотдела, отмечая   халатность отдельных лиц, пришла к выводу,  что процесс брожения  прошел естественным  путем  в  результате соединения  находившегося  в бачке сахара-рафинада и жидкости,  вылившейся  из проржавевших  банок  консервированного картофеля.

Старший начальник - командир дивизии капитан 1 ранга Орлов П.С. с выводами согласился, а успешно выполненные боевые упражнения в ходе дальнейшего учения способствовали  восстановлению  доброго имени  экипажа.

Стоит ли говорить, что экипаж этот возглавлял капитан 2 ранга Кузнецов М.Г.

Командирский желудь

В конце 80-х, когда на прилавках магазинов страны в силу хронического дефицита было практически невозможно встретить жевательную резинку и другие освежающие полость рта препараты, среди командиров подводных лодок бытовало устойчивое  мнение, что запах  спиртного можно полностью нейтрализовать, если немного погрызть «командирский желудь», как  в  шутку  именовали  мускатный  орех. Жертвой подобного заблуждения однажды стал командир «Кефали». Подводная лодка-цель «Кефаль» (пр.690) представляла собой небольшое по размерам и водоизмещению «потаенное судно», имела полтора торпедных аппарата, одну линию вала и немногочисленный, но сплаванный экипаж. Лодка регулярно выходила в море для обеспечения стрельб разнородных сил флота. Удачная архитектура отсеков и высокая профессиональная подготовка кока-инструктора мичмана Михнюка позволяла экипажу стойко переносить тяготы и лишения флотской службы и даже занимать передовые места  в соцсоревновании. Но была одна особенность, вызывавшая в определенных обстоятельствах пристальное внимание к ее экипажу и повышенный контроль со стороны командования и политотдела соединения, несмотря на безупречную репутацию командира, офицеров и мичманов «Кефали». Этой особенностью было отсутствие в штатном расписании лодки замполита.