Под шорох наших дизелей - [30]
Помню, меня поразила исключительная упитанность бойцов местного гарнизона. Может быть потому, что особенно разгуливать по пересеченной местности им не приходилось во избежание неприятностей, караулящих прямоходящих буквально на каждом шагу. Более плотно довелось с этим столкнуться в ходе обеспечения лыжного похода екатеринбургской команды «Север» в 2000 г. Незадолго до этого пропало несколько демобилизованных воинов во главе с лейтенантом, решивших прогуляться несколько километров до аэродрома Рогачево пешим строем, прежде чем навсегда покинуть Новую Землю. Никаких следов на этой земле так и не было найдено...
В 1998 году белая медведица атаковала часового прямо на караульной вышке. Не помог даже «Калашников». В тот раз тоже было немало разговоров про истинных хозяев Арктики, но, к сожалению самих мишек так никто и не увидел. А может быть, к счастью.
Перед самым отходом с Новой Земли вдруг стало ясно, зачем старпом Кабанов одалживал деньги практически у всех членов экипажа. Виталик признался, что по его данным в Белушьей, как «гарнизоне повышенной дикости» продавали ковры…без всякой записи и очереди. В местном Военторге пузатого офицера с выпученными глазами, мешком дензнаков и странными запросами встретили с должным недоумением. Однако, узнав, что это человек с залетной подлодки успокоились – что возьмешь с «лишенца». Виталик загорюнился и приобрел тут же две бутылки питьевого спирта по 9.60, не встречавшиеся в свободной продаже на Большой земле, которые и освоил ближайшим вечером с товарищами по службе. Товарищам стоило большого труда не расхохотаться с первых же фраз «страшной и поучительной истории»…
О распределении дефицитов, как называли при социализме предметы «повышенного спроса в условиях растущих потребностей трудящихся» можно рассказывать долго, но буду краток. Ведали этим непростым делом, разумеется, политорганы. Причины понятны – честь и совесть и все такое прочее…К дефицитам, помимо пресловутых ковров и других предметов «роскоши» вроде хрусталя относились также и книги. Художественные альбомы и подписные издания, которые в пору перестройки начали распространять по макулатурным талонам. Сейчас в эпоху книжного изобилия забавно вспоминать, что для получения какой-нибудь «Анжелики» люди тащили в пункт приема макулатуры, к примеру, собрание сочинений Ч.Диккенса.
Эпизод из бригадной жизни. В кабинете замкомбрига по политчасти капитана 1 ранга Рахимова проходит блиц-совещание по распределению ежегодной подписки.
- В этом году, товарищи, у нас Шевченко и Мопассан. Три комплекта. Какие предложения?
- Какие могут быть предложения? - Нарочито серьезным тоном вступает в разговор НШ. – Как обычно, один комплект комбригу, другой себе, а третий в народ!
- Ну что ж, резонно, - соглашается политработник, - а «в народ» кому?
- Да кто первый в кабинет постучится, тому и отдадим.
Ждать пришлось недолго. Через пару минут в дверях появилась пронырливая физиономия начальника секретной части соединения мичмана Стасевича. Похоже, не случайно, уж он-то ведал бригадными новостями из первых рук. Был он въедлив и временами спесив. Особенно по отношению к молодым офицерам. Чтобы получить очередное воинское звание в срок тем приходилось «налаживать контакт» с тертым канцелярским «перцем», способным превратить радостный процесс «чинопроизводства» в долгий и мучительный. Впрочем, методика стимуляции была отработана веками – Наливай, да пей!
- Хорошо, что зашел, Геннадий Захарыч - обрадовался Рахимов, - вот подписку распределяем. Ты – человек заслуженный, выбирай! Есть Шевченко и Мопассан.
Стасевич изобразил движение мысли. «Дают – бери, бьют – беги» оставалось непреложным жизненным принципом старого служаки. Но и солидность соблюсти не грех, как-никак – лицо, приближенное к командованию. Тем более, чего эти книги солить что ли? Вон у соседа – Петровича жена в книжном, так все полки забиты, книжки годами так и стоят нечитанными с неразрезанными страницами. Но выглядит интеллигентно…
- Ну, что ж, Шевченко, пожалуй, возьму. Знаю я этого мужика. С усами! А Мопассан кто такой?
- Бери, Захарыч, не ошибешься, - улыбнулся НШ, - тоже с усами мужик…
Славно мы жили в Видяевке. Дружно и весело! И соскучились по ней и ее обитателям просто смертельно. Поэтому и летели как на крыльях, откровенно пугая коллег, работавших во флотских полигонах БП. Финал же превзошел все ожидания. Поселок с нескрываемым изумлением созерцал наши загорелые лица. Для корабля, не выходившего за пределы Баренцева моря, случай - уникальный! Многие жены недоверчиво косились на загорелых мужей, а одна из них без обиняков выпалила: «Признавайся, где пропадал, шельмец, целых два месяца? Небось, с любовницей в Сочи?»
КОРАБЕЛЬНЫЕ «БЕЛОЧКИ»
Если крысы бегут с корабля, пора и нам...
Распространенное заблуждение
Первый раз пришлось близко столкнуться с крысами во время дежурства по кораблю. Лодка находилась в доке. Стоял жуткий холод, а пар, как повелось, давали крайне нерегулярно. Днем, в толпе работающих, холод особо не чувствовался. Зато ночью был сущий кошмар. Обойдя корабль и убедившись, что вахта бдит, не злоупотребляя от отчаяния нештатными электрогрелками, я улегся в своей рубке. Поза была подсказана практикой предыдущих дежурств и советами старших товарищей. Со стороны это выглядело пародией на эмбрион, сгруппировавшийся в утробе в ожидании лучших времен. «Эмбрион» был одет в ватник, а сверху прикрыт «попонкой» - синим флотским одеялом из шерсти верблюда. Заснуть молодому организму удавалось всегда, правда, порой с грустной мыслью - суждено ли проснуться? Но еще тогда я понял, что если ты хочешь спать по-настоящему, то заснешь и на работающем дизеле. Снилось что-то приятное, теплое и пушистое, но всему хорошему приходит конец, сменяясь зачастую страшным разочарованием. Так и сейчас, пробуждение состоялось от ощущения необычного тепла в правой руке. Вскоре открылась и причина. В отставленной лодочкой ладони мирно почивал средних размеров крысюк, элегантно свесив хвостик. Стоит ли объяснять, почему животное тотчас полетело в переборку, возмущенно попискивая. Тогда я еще не знал, что крысы злопамятны, иначе был бы осмотрительней.
Можно ли стать богом? Алан – успешный сценарист популярных реалити-шоу. С просьбой написать шоу с их участием к нему обращаются неожиданные заказчики – российские олигархи. Зачем им это? И что за таинственный, волшебный город, известный только спецслужбам, ищут в Поволжье войска Новороссии, объявившей войну России? Действительно ли в этом месте уже много десятилетий ведутся секретные эксперименты, обещающие бессмертие? И почему все, что пишет Алан, сбывается? Пласты масштабной картины недалекого будущего связывает судьба одной женщины, решившей, что у нее нет судьбы и что она – хозяйка своего мира.
Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).
Сэм Дюшан, сочинитель шпионских романов, вдохновленный бессмертным шедевром Сервантеса, придумывает своего Дон Кихота – пожилого торговца Кишота, настоящего фаната телевидения, влюбленного в телезвезду. Вместе со своим (воображаемым) сыном Санчо Кишот пускается в полное авантюр странствие по Америке, чтобы доказать, что он достоин благосклонности своей возлюбленной. А его создатель, переживающий экзистенциальный кризис среднего возраста, проходит собственные испытания.
Судьба иногда готовит человеку странные испытания: ребенок, чей отец отбывает срок на зоне, носит фамилию Блаженный. 1986 год — после Средней Азии его отправляют в Афганистан. И судьба святого приобретает новые прочтения в жизни обыкновенного русского паренька. Дар прозрения дается только взамен грядущих больших потерь. Угадаешь ли ты в сослуживце заклятого врага, пока вы оба боретесь за жизнь и стоите по одну сторону фронта? Способна ли любовь женщины вылечить раны, нанесенные войной? Счастливые финалы возможны и в наше время. Такой пронзительной истории о любви и смерти еще не знала русская проза!
В романе «Крепость» известного отечественного писателя и философа, Владимира Кантора жизнь изображается в ее трагедийной реальности. Поэтому любой поступок человека здесь поверяется высшей ответственностью — ответственностью судьбы. «Коротенький обрывок рода - два-три звена», как писал Блок, позволяет понять движение времени. «Если бы в нашей стране существовала живая литературная критика и естественно и свободно выражалось общественное мнение, этот роман вызвал бы бурю: и хулы, и хвалы. ... С жестокой беспощадностью, позволительной только искусству, автор романа всматривается в человека - в его интимных, низменных и высоких поступках и переживаниях.
Повесть известной писательницы Нины Платоновой «Я детству сказал до свиданья» рассказывает о Саше Булатове — трудном подростке из неблагополучной семьи, волею обстоятельств оказавшемся в исправительно-трудовой колонии. Написанная в несколько необычной манере, она привлекает внимание своей исповедальной формой, пронизана верой в человека — творца своей судьбы. Книга адресуется юношеству.