Под шорох наших дизелей - [110]

Сейчас на пирсе маячили две фигуры. Одна из них принадлежала комбригу И.С. Мохову, который, тактично выждав, когда заведут последний швартовый конец и дадут отбой моторам и машинным телеграфам, негромко сказал: «Сергей, отдай мне схему».

Я был вынужден ответить, что если и останусь на свободе, то только до тех пор, пока эта схема будет оставаться при мне. Кстати, она до сих пор у меня. Недавно разбирая бумаги, я наткнулся на этот уже пожелтевший листок бумаги, который, в свое время, едва не стал причиной многих бед...

Отдавая должное комбригу, стоит сказать, что при разборе Игорь Станиславович честно признал свою ошибку. Видимо поэтому никаких вопросов ко мне так и не последовало. Зато первым  вопросом штурману, который, пряча глаза, топтался на причальной стенке, стал: «Куда вы дели замполита, гражданин Зернов?»

Возможно, от нетрадиционного обращения и без того красноватая физиономия штурмана вспыхнула: «Сейчас доложу, товарищ командир!»

Поднявшись на мостик, лейтенант поведал душещипательную историю как Зам вызволил его с гауптвахты, а затем, уединившись с помощником коменданта, приступил к индивидуальной  работе с благородной целью - избавить Краснознаменное соединение от крупного дисциплинарного проступка. Там их и застукал комендант. Поэтому заместителя придется вызволять отдельно. Я выразительно взглянул на старпома, который состоял с замполитом  в приятельских отношениях:

- Ну, Алексей, настал твой черед. А я покамест послушаю штурмана, как он собирается искупать свою вину.

Каялся Зернов профессионально. Особенно мне понравилась та часть монолога, где он заявил, что не дай бог ему еще раз попроситься на берег в чужой базе...

А базироваться на Балтийск нам оставалось еще целых полтора месяца, иногда совершая набеги на соседние страны. В Польшу, например. Но это следующая история.

А тем вечером мы с офицерами отметили счастливое избавление, возблагодарив судьбу за то, что она  в очередной раз отвела от нашей субмарины злой рок. Штурмана, само собой, среди приглашенных не было, он отбывал трудовую повинность на родном корабле.

За соседними столиками  шумно веселилась офицерская компания.

- Видимо юбилей эсминца «Беспробудный», - прокомментировал минный офицер Жора Рослик.

- По какому случаю ликуем? - спросил я проходившего мимо старлея.

- Да  вот, товарищ капитан 2 ранга, чуть свою лодку не утопили, к счастью, все обошлось.

- Поздравляем, а сами кто будете?

- Командир батареи БПК «Адмирал Трибуц», старший лейтенант Спасибо.

- Да, в общем, не за что. Не так-то просто нас утопить! - заметил я, уже потом  сообразив, что это фамилия симпатичного артиллериста.

Отправляясь через день в Польшу, лодка  расходилась левыми бортами с «Адмиралом Трибуцем», где в это время проходил «Большой сбор». Прозвучала  команда «Кругом» и его экипаж, выстроенный вдоль борта, развернулся к нам лицом и замер, отдавая честь. Замерли на надстройке и наши швартовные команды. Внезапно в воздухе раздалось негромкое, но достаточно звонкое, чтобы расслышать: «Спа-си-бо!» (Что не утопили!)

Едва сдержавшись, чтобы не рассмеяться, я с пониманием отнесся к взрыву хохота на обоих кораблях.

Более того, мне отчетливо показалось, что в ряду офицеров на борту БПК ярко зарделась одна физиономия.

В ПОЛЬШЕ

Несчастья  Польши свидетельствуют о существовании Бога...

(из канадского фильма «Нашествие варваров», премия «Оскар», 2003 г.)

- Двадцать миллионов бездельников, - произнес Хорст, всматриваясь в туманную даль, где смутно угадывался пологий польский берег.

- О ком это вы? - с деланной наивностью поинтересовался я.

Он вопросительно уставился на меня, а затем, хмыкнув, пояснил:

- О поляках, конечно. Оставили бы себе как победители нашу Померанию с Силезией, зачем же было им отдавать?

Не думаю, что Хорст как политически грамотный офицер Фольксмарине, не знал о договоренности союзников на Ялтинской конференции отодвинуть западную границу СССР поближе к центру Европы. А чтобы не обижать поляков, и так «обиженных» Германией, сделать это за счет последней. Когда Восточная Германия подписывала в 1950-м договор с Польшей о постоянной границе по Одеру-Нейсе, ФРГ поспешила назвать эту линию лишь временной административной границей. Однако в период  правления  канцлера  Вилли Брандта, стремившегося  улучшить отношения с восточным блоком, Бонн признал эту границу нерушимой. Несмотря на это, в обеих Германиях не утихали страсти не только по утраченным территориям, но и в связи с депортацией миллионов немцев, вынужденных, в свое время, их оставить.

- Насколько я понимаю, поляков вы не любите?

- А за что же их любить? - задорно парировал Хорст, - от них только хаос и сумятица.

- Вот именно, - поддакнул я, вспомнив, что до революции, «унутренним» врагом Российской империи, по словам  классика маринистики, считались «жиды, скубенты и поляки».

- Вспомните ту сваю в порту, они еще в пятницу примерялись ее забить, сегодня понедельник. Помяните мое слово, сегодня вернемся, а там и конь не валялся!

Самое интересное, что немец оказался прав, пресловутая свая так и осталась «недобитой»...

Польша, тем временем, продолжала кипеть. «Солидарность», вдохновленная Папой Римским, в недалеком прошлом польским кардиналом  Каролем Войтылой, и щедрой американской «помощью» с острым привкусом ЦРУ, набирала силы.  Демонстрация  протеста, организованная  ими в мае 1985 года, стала рекордной по числу участников. И Папа, и президент США Рональд Рейган, заключив своего рода антикоммунистический альянс, отказывались признавать «ялтинский» раздел Европы образца 1945 г., считая его  «исторической ошибкой», подлежащей исправлению. Сигналом к действию послужило военное положение, объявленное польским лидером генералом Войцехом Ярузельским  в 1981 году. Уже в мае 1982 года Рейган подписал директиву Совета Национальной безопасности 32 (НСДД-32), ставившую цель - спровоцировать кризис советской экономики и разрушить связи СССР с союзниками. По замыслу это неминуемо приводило  к краху «коммунистической империи». И ключевая роль в этом отводилась именно Польше и «Солидарности», в частности. Мощные финансовые вливания  в оппозицию и «промывка мозгов» католического населения не прошли даром. К 1985 году в Польше огромными тиражами выходило более 400 подпольных изданий, изображавших  генерала Ярузельского кровавым злодеем, а лидера «Солидарности» «простого электрика» Леха Валенсу - добрым ангелом. Даже детишки оказались охвачены должным вниманием. Сотни тысяч экземпляров красочных комиксов, доставленных по каналам ЦРУ и Ватикана, с участием политических персонажей в виде героев народных сказок закладывали зерна ненависти к «режиму» в неискушенные души. Не сумев совладать с оппозицией, правительство Ярузельского было вынуждено начать с ней диалог, а вскоре, в 1989-м, и уступить власть...