Под шепчущей дверью - [121]

– Здесь, – закончил за него Уоллес, сжимая руку Хьюго, раз уж он был способен на это. – Мое место здесь.

– Вот именно. У тебя впереди много работы. И ты должен доказать, что я в тебе не ошибся. И не считай, что я давлю на тебя. – Руководитель так широко зевнул, что у него хрустнула челюсть. – Думаю, для одного дня достаточно треволнений. Я скоро вернусь и обозначу дальнейший фронт работ. Мэй станет твоим учителем. Слушайся ее. Она хороша в своем деле. Может, лучшая из всех, кого я знаю.

Мэй покраснела, продолжая взирать на Руководителя.

– А сейчас я ухожу, – сказал Руководитель. – Я буду контролировать всех вас. Воспринимайте это как проверку профессиональных навыков. Уделяйте все свое внимание миру живых. – Он посмотрел на Хьюго, потом на Уоллеса. – Занимайтесь тем, чем занимаются люди, когда они влюблены друг в друга. Не сдерживайтесь. Но я не хочу, вернувшись, застать вас in flagrante delicto[3]. – И он сделал неприличный жест руками, какого Уоллес не ожидал от ребенка, даже если этот ребенок был ровесником вселенной.

Хьюго фыркнул.

– О боже, – пробормотал Уоллес, чувствуя, что покраснел.

– Да, – согласился Руководитель. – Понимаю. Это просто возмутительно. Не знаю, как вам удается справляться с этим. Любовь – это ужасно. – Он повернулся к лестнице, на голове у него начали вырастать рога, из бархата стали появляться цветы. Он немного помедлил, глядя на них через плечо. Потом улыбнулся, подмигнул и стал спускаться. Когда он добрался до первого этажа, они услышали цокот копыт по полу чайной лавки. За окном, выходящим на дорогу, вспыхнул синий свет.

И он исчез.

Они молча слушали возобновившееся тиканье часов.

Первым заговорил Нельсон:

– Ну и странный выдался денек. Мэй, я хочу выпить чашку чая. Присоединишься ко мне?

– Ага, – ответила она, уже направляясь к лестнице. – Нужно как-нибудь позатейливее отпраздновать это.

– Великие умы мыслят одинаково, – заметил Нельсон и заковылял к лестнице. Аполлон и Мэй потянулись за ним. Нельсон, как и Руководитель, остановился, прежде чем начать спускаться. Обернувшись на Уоллеса и Хьюго, он улыбнулся, глаза у него были влажными.

– Мой дорогой мальчик, – сказал он. – Хороший мой Хьюго. Пришло твое время. Возьми от него как можно больше.

И с этими словами он пошел по лестнице, говоря Мэй и Аполлону, что подумывает о чае да хун пао, и Мэй задохнулась от удовольствия. Последнее, что Уоллес с Хьюго увидели, – это кончик хвоста Аполлона, ходивший вверх-вниз.

– Боже, – произнес Уоллес, проводя ладонью по лицу. – До чего же я устал. Я могу проспать…

– Я тоже тебя люблю, – сказал Хьюго.

Уоллес закрыл глаза и затаил дыхание.

– Что?

Он чувствовал, что Хьюго стоит перед ним. Его рука гладила его по лицу. Он прильнул к ней, не понимая, как мог жить все эти недели без таких вот прикосновений.

– Я тоже тебя люблю, – повторил Хьюго, и это прозвучало благоговейно, словно молитва.

Уоллес открыл глаза. Он смотрел на Хьюго и видел только его.

– Правда?

Хьюго кивнул.

Уоллес шмыгнул носом:

– Еще бы. Тебе чертовски повезло, что я…

Хьюго поцеловал его еще раз.

– Думаю, – произнес Уоллес ему в губы, – что мы обойдемся без чая, по крайней мере сейчас.

– Что у тебя на уме? – спросил Хьюго, его нос терся о нос Уоллеса.

Уоллес пожал плечами:

– Ну, ты можешь устроить мне экскурсию по твоей спальне.

– Ты уже был там.

– Да, – согласился Уоллес. – Но тогда я был одет. Думаю, если я избавлюсь от одежды, у меня создастся совсем другое… – И он вскрикнул, потому что мир вокруг накренился – это Хьюго поднял его и водрузил себе на плечо. Он был куда сильнее, чем казался. – О боже ты мой. Хьюго, поставь меня на место! – Он колотил Хьюго руками по спине и смеялся.

– Ни за что, – воспротивился Хьюго. – Ни за что, ни за что, ни за что.

Хьюго направился к лестнице, а Уоллес поднял голову и посмотрел на дверь. И какое-то короткое мгновение видел на ней цветы и листья.

– Спасибо, – прошептал он.

Но дверь была просто тем, чем была: дверью.

И она ничего ему не ответила.

Но однажды она сделает это. Она ждала всех их.

* * *

Экскурсия по спальне Хьюго прошла потрясающе. Без одежды действительно было куда лучше.

Эпилог

Однажды вечером в середине лета Нельсон Фриман сказал:

– Думаю, пора.

Уоллес поднял на него глаза. Он мыл стойку после того очередного дня за кассой в «Переправе Харона. Чай и выпечка». Хьюго и Мэй были на кухне – готовились к следующему утру. Это была хорошая, тяжелая работа. И он порядком уставал от нее, зато каждую ночь ложился спать с чувством удовлетворения.

Безусловно, помогало то, что они с Хьюго быстро притерлись друг к другу. Когда Руководитель отбыл и неистовое сияние жизни чуточку поблекло, Уоллес забеспокоился из-за того, что они, как ему казалось, достигли слишком многого слишком легко. Одно дело, если у тебя в доме живет привидение, и совсем другое, если оно обретает плоть и кровь и спит с тобой в одной постели. И он подумывал обосноваться где-то в городе или, по крайней мере, в другой комнате в доме, чтобы у каждого из них было хоть какое-то личное пространство.

Нэнси решила вернуться туда, где жила прежде, и ее квартира освободилась. Она перед отъездом приходила попрощаться и обняла Хьюго. Выглядела она теперь… более живой, что ли. Она еще не излечилась, и, возможно, это произойдет не скоро, если вообще произойдет, но жизнь медленно возвращалась к ней. Она сказала Хьюго: «Я начинаю все сначала. Не знаю, окажусь ли я еще когда в этих местах, но никогда не забуду того, что здесь произошло».