Под русским знаменем - [60]

— Именем Государя, именем России, спасибо вам, братцы, за вашу честную службу!

Громкое, звучавшее искренней сердечной радостью «ура!» вылетело из рядов и перекатным эхо пронеслось над полем...

Русь победила, путь к Константинополю был открыт.

Шеиновская победа была последней, в которой принимал участие в эту войну Белый генерал.

Прошло немного времени ещё, и Михаил Дмитриевич Скобелев своими победами прославил Россию.

XXXI ПЕРЕМИРИЕ — МИР

обеждённая, потерявшая свои армии Турция во прах склонилась перед мощью победительницы России. Перешедшие укутанные в снег, обледеневшие Балканы богатыри стали в Сан-Стефано — преддверии столицы Османов. Настали дни отдыха и праздников. Отдыхал и Михаил Дмитриевич, но это был отдых богатыря... Он часто бывал в эти дни в Константинополе, но ещё чаще, пользуясь перемирием, попадал на предконстантинопольские укрепления, осматривал их, дивился искусству нанятых Турцией европейских инженеров и говорил, что в этих посещениях он учится тому, чего ещё не знал до сих пор...

В первое же посещение Скобелев показал туркам, кто он такой.

По условию в определённом пространстве, отделяющем русские войска от турецких, не должно было быть ни одного турка, а между тем за рекой Карасу то и дело мелькали турецкие солдаты. Близость эта была совсем не желательна. Недавние враги легко могли вспомнить живое ещё прошлое. Никак нельзя было поручиться, чтобы с той или с другой стороны не прогремел выстрел, а за ним не последовала и ожесточённая схватка. Это явилось бы нарушением перемирия. И Скобелев решил сам удалить соблазнителей турок из запрещённого пространства.

Дня через три после того, как скобелевская дивизия пришла в хорошенький забалканский городок Чатылджу, расположенный вблизи речки Карасу, Михаил Дмитриевич сказал своим ординарцам и ближайшим офицерам:

— Господа! Будьте готовы, завтра мы пойдём осматривать неприятельские редуты!

Действительно, на следующее утро Скобелев с генералом Струковым, полковником Гродековым, ординарцами и несколькими казаками отправился в гости к туркам.

Это была безумно смелая выходка. Всего со Скобелевым было человек пятнадцать, и эта горсточка русских людей направилась в самую гущу фанатически настроенной, обозлённой неудачами турецкой армии...

Выехали утром. До турецких укреплений было вёрст тридцать. Скобелев ехал на своём любимом коне, белоснежном красавце Шеиново. Он был весел, много шутил со спутниками, хотя глаза его то и дело зорко вглядывались вдаль. Наконец, перед путниками вытянулась грязная, с болотистыми берегами речка Карасу. Вправо за ней высился грозный турецкий редут, мрачно глядевший на русских чёрными жерлами многочисленных орудий.

Не говоря ни слова, Скобелев повернул коня и направился в сторону этого укрепления. Офицеры и казаки последовали за ним. Скоро оказалось, что даже до Карасу нельзя было добраться — слишком вязко было предбрежное болото.

— Господа! — распорядился Михаил Дмитриевич. — Отыщите-ка брод, чтобы нам поудобнее перебраться на ту сторону!

— Ваше превосходительство! — заметил тут один из ординарцев. — В сих местах невозможно перебраться. Версты за три есть мостик...

Скобелев сверкнул на него глазами, дал шпоры коню и решительно направился в болото. Конь, чувствуя зыбкую, вязкую почву, заупрямился. Михаил Дмитриевич решительно и сильно двинул его вперёд. Умное животное сделало прыжок, но увязло в болоте и опрокинулось на бок вместе со своим всадником. К Скобелеву бросились его спутники, но прежде, чем они успели добраться до Михаила Дмитриевича, он уже был на ногах, поднял коня, вскочил на него и снова двинул его вперёд прямо по болоту...

— Ваше превосходительство! Брод! — крикнул в это время успевший подобраться к берегу ординарец.

Скобелев помчался к нему и прямо с берега заставил коня войти в Карасу. За ним последовала и его свита. Турки с удивлением и любопытством смотрели на эту переправу. Прежде чем они опомнились от изумления, Белый генерал уже был у редута и прямо из воды, горяча своего коня, заехал в укрепление...

Поражённые турки не препятствовали русским осматривать позиции...

Из редута Скобелев со своими офицерами проехал по всей линии укреплений и добрался до берега Мраморного моря. Турецкие солдаты и офицеры почтительно отдавали честь русскому герою, и с тех пор прогулка к Мраморному морю сделалась любимейшим развлечением скобелевцев.

Вскоре в русских войсках получено было разрешение офицерам бывать и в самом Константинополе. Скобелевскую дивизию передвинули значительно вперёд — ближе к городу. Сам Михаил Дмитриевич назначен был командиром четвёртого корпуса и избрал для своего пребывания деревню Святого Георгия на узле дорог, выводивших в Константинополь. Теперь Скобелев часто заезжал в столицу Турции, но этими посещениями он пользовался, чтобы доставить своим солдатам как можно больше удобств. Все госпитали в его корпусе оказались снабжёнными в изобилии бельём, огромным запасом необходимейших лекарств. Одежда солдат за время похода сильно потрепалась, и Скобелев выхлопотал разрешение отправить в Одессу нескольких офицеров для закупки сукна. Прошло немного времени, посланные вернулись, в полках работа закипела, и скоро уже скобелевцы все до одного были одеты в новое, прямо с иголочки платье; Михаил Дмитриевич выхлопотал для них у главнокомандующего разрешение вместо неудобных кепок обзавестись гвардейскими фуражками. Солдатики были в восторге: им казалось, что эти головные уборы пожалованы были им в отличие за их службу под Плевной и переход через Балканы.