Под руку с Одиночеством. Брошенные Ангелы - [12]

* * *

Приоткрыв дверь на сантиметр смелости, техник с оператором залюбовались. Картина в коридоре была еще та. В тяжелой резной раме с позолотой. Полотно было прислонено к стене, противоположной открывшейся двери.

Батальная сцена штурма — в порыве ярости карабкающиеся друг на дружку остервенелые ратники в белых халатах — была заморожена в виде холста.

— Твоя фантазия, сказочник? — кивнул на произведение искусства техник.

— Не-не-не! — изо всех сил замоталась в ответ голова.

Часть 14

— Итак, получение счастья сопряжено с болью: чем больше искренности — тем сильнее ощущаешь чужое горе. Как видите, круг замкнулся, — завершил свою мысль лектор.

Положив мел, он отер ладонь о ладонь и отчего-то смутился.

— Разрешите вопрос, — очень уж по-детски тянулась правая рука, с горизонтально подставленной под нее левой. Единственным слушателем в огромной аудитории была щуплая девчонка, зачем-то севшая почти на задних, спускающихся амфитеатром, рядах.

— Да, прошу вас! — обрадованный таким вниманием, докладчик жестом подтвердил выбор спрашивающего.

— Вы какого хрена мне приснились, а?.. — не вставая, грустно спросила Танька.

* * *

Прочищать голову от дурного настроения нужно в обнимку с одиночеством.

«Мы куда направимся?

От тебя подальше… — запихивая необходимое в рюкзак, злилась на себя Танька.

Что я тебе сделала!? За что ты себя ненавидишь?!

Ладно, прости, — едва не сплющив от усердия банку сгущенки, девочка выпрямилась и посмотрела на себя со стороны.

Видишь? Я хорошая, умная, красивая… Что тебе еще нужно?

Не знаю, — растерялась в ответ. — И сон еще этот дурацкий.»

Вдобавок пришлось решительно оторвать от себя родной кусочек:

«Лют, ты с Мелл останешься, — к собственному изумлению выговорила Танька.»

«Я — твой защитник. Могу и не послушать… — зверь впервые заговорил серьезно.»

«Я должна быть спокойна за свой тыл. Вы — единственные, к кому могу вернуться. Понимаешь?»

«Я подумаю…»

«А меня кто-нибудь спросил?! Или просто так бросили и все решили, да?! — вклинилась Мелл.»

Подняв взгляд, Танька наткнулась на утопленный в слезах гнев.

— Я обещала, что больше никогда тебя не оставлю! — наклониться вперед было единственным весомым аргументом подруги.

* * *

— Значит, проекция ее действий распространяется даже на нас, — обреченно произнес оператор.

Задумчивое почесывание подбородка не помогало решить проблему. Два придурка стояли в пустом коридоре, смело глядя противникам в нарисованное лицо.

— Это не проекция. Она их творение приговорила, а создателей просто слегка зацепило, — совсем мрачный прогноз техника чуть не убил остаток оптимизма.

— Если это — слегка, то что с противником?

* * *

— Я ничего не решила, — замотался из стороны в сторону Танькин русый хвостик, — только успела Лютого попросить…

— А я?! — ужас в крике Мелл пробрал до костей тонкий слой мяса на скелете подруги.

— Еще не успела спросить! Вот, честно! — приложила руку к груди Танька. — Я же не вру. Тебе. И тебе! — повернулась к котенку.

— Правда? — в ответ сглотнула навернувшиеся слезы.

— Ну! — утвердительно кивнула Танька. — Мне помедитировать нужно, настроение исправить. А то сама видишь, что творится.

— Ты точно только туда и обратно? — осторожно переспросила Мелл.

— Отвечаю!

«Ты же врешь сейчас!

Отстань, я правду говорю: сдвину время и вернусь быстро.

А упражнения внутренней сосредоточенности? — не унималось Альтер Эго.

А ты попробуй не сосредоточиться в драке, — удивилась своей наивности Танька.

Тогда еще спальник возьмем, без палатки.

Правильно, налегке пойдем! — обрадовалась собственной поддержке.»

* * *

— Почему она Лютика оставила? — техник уже обессилел от выходок своего творения.

— Охраняет ее часть…

— Честь?

— Часть! Она считает это брошенное творение частью себя… Ну, тут так написано! — ткнул во всплывшее пояснение оператор.

— О, да ты читать умеешь?! «Набор» и «на выбор», вроде, тоже из букв состояли… — насупился в ответ.

* * *

Спальным мешком Танька гордилась по праву. Собственное изобретение было домом больше, чем постелью.

В одном отделении этой фантазии можно было снять и просушить мокрое в непогоду. На всякий случай. Во втором — спать, вдвоем, шикарно раскинувшись звездой или подоткнув свободные края под любые участки уставшего тела: мягчайшее мохнатое одеяло, теплое и нежное, обитало на просторном ложе с грудой подушек. В третьем — можно было держать рюкзак, велосипеды и укрыть от непогоды много полезного.

Сверху, в ногах, между спальным отсеком и хранилищем, было место для Лютого. А еще из такого «спального мешка» через «окошко» можно было высунуть собственный нос, ну, или немножко — лицо, чтобы дышать свежим морозным воздухом под проливным дождем и шквальным ветром. А можно было и не высовывать.

В общем, все детские фантазии о безопасном месте воплотились в небывалом изделии. Оно не сочеталось с законами физики привычных реальностей. Сложенным было совсем маленьким и легким, и помещалось в кармашек рюкзачка. А еще — никогда не промокало и не набирало грязь. На таком исключительном предмете комфорта фантазия девочки не знала границ.

«А нам обычное и не надо! Нам подавай эксклюзив! — гордилась собой.

Да-да! Вот это самое! Побольше и потом еще добавки возьмем!