Под прикрытием - [315]

И тут на «Panze» с белыми крестами, приезжают с «Maschinenpistole» в руках сверх-человеки и, всё разом меняется – переворачиваясь с ног на голову… И вот ты теперь уже, не всеми обижаемое чмо – а самый центровой на деревне перец.

Нацепи белую повязку на руку и повесь какое-нибудь доверенное «освободителями» ружжо на плечо и, тебя – пусть по-прежнему не уважают, но хотя бы боятся. Можно отомстить прежним обидчикам, загнав в тот «петушиный» угол – где прежде находился сам и, главное…

Все девки твои – выбирай любую!

А если какая не согласна с восторгом раздвинуть перед тобой ноги, то можно в любой момент вспомнить – что она когда-то состояла в комсомоле, её отец – в партии, а её брат – командир или комиссар Красной Армии…

* * *

– Разве что, Охрим Косой, – докладывает через несколько дней Мишка Барон, – подпадает под твоё определение, Серафим. Конкретное, одноглазое чмо.

Припоминаю, того возницу на телеге с керосином – других одноглазых среди сапрыкиных я не приметил:

– Почему «косой»? Разве может быть одноглазый – быть ещё и косым?!

Хотя, матушка-природа бывает – ещё не так чудит…

Мишка ржёт:

– Хахаха! Тоже сперва купился: это фамилия у него такая – «Косой». Зять это сапрыкинский, единственный.

– «Зять», говоришь?! А вот с этого места как можно подробней.

И, Мишка дал мне полный расклад.

Этому самому «Охриму» масть не пёрла с самого рождения – семья нищая как целое поголовье церковных мышей. Мать умерла в его самом раннем младенчестве, отец заболел тифом и через год воссоединился с «половиной» на местном кладбище… Воспитывался он в семье дальних родственников – хоть не помер, за то им спасибо… Когда чуть подрос, тут ещё не повезло – вообще конкретно: и так неказистый внешностью мальчик лишился правого глаза, наткнувшись в темноте на сук… На сучок дерева в лесу – на всякий случай уточню.

Не друзей, ни подруг – даже похулиганить или пристраститься к спиртному, не с кем! Вот, «жизть» у человека, а…

У приказчика керосиновой лавки (того, что раньше был купец, а сейчас заведующий «Нефтяным складом») другая проблема: двое сыновей его – хлопцы гарные, хоть и излишне перекормленные (оттого – слегка туповатые), а вот единственная дочь…

Из чувства толерантности и политкорректности, скажем так – одним из её недостатков было «несколько» рябое лицо. Хроноаборигены про таких обычно говорят: «Как будто черти всю ночь на роже горох молотили».

Будь этот физический изъян единственным, возможно было бы не так страшно: в этом мире я видел достаточно много рябых женщин и мужчин – вполне благополучно устроивших свою семейную жизнь.

Однако, имелись и другие – куда более серьёзные изъяны! Одним словом – не повезло девушке…

Время пришло – а никто Сапрыкину-младшую замуж не берёт, не сватается – даже позарившись на богатое приданное. Ибо, начавшаяся Германская война уже вовсю – высасывает гигантской ненасытной глоткой молодых здоровых мужчин, а взамен – сквозь зубы выплёвывает редких калек… Женихи становятся всё более и более редким, практически – вымирающим видом, хоть в Красную Книгу заноси – как синих китов.

С рабочей силой в керосиновой лавке опять же, да…? По одному и целыми группами, «рабочая сила» – ушла в том же направлении что и женихи, возвращаясь уже бессильной – безрукой или безногой. Но, кто-то ж должен в лавке бидоны с керосином ворочать, а не просто на лавке штаны протирать – рожу шире жоп…пы наедая? Так попал одноглазый Охрим в работники торговли, а затем присмотревшись к нему повнимательней – бывший купец решил одним выстрелом убить сразу двух зайцев.

– Короче, он сейчас в примаках. Как ты говорил, Серафим? …«Чмо»? Вот, оно и есть – то самое! Формально он – член семьи, а по факту – хуже батрака: день-деньской работает за затрещины да подначки «родственничков».

– Семейные отношения?

– Он её когда-нибудь убьёт! Или она его: характер у бабы – жиду-коммунисту не…

Увидев мой кулак, тотчас:

– Ой, извиняюсь – сорвалось… Злейшему врагу не пожелаешь!

– Дети?

– Пока Бог миловал! Но как представлю, что от этой пары может народиться… Бррр!

Подняв очи к небу, перебираю варианты:

– Так… Адольф Гитлер у нас уже есть… Может – «доктор Зло», какой-нибудь?

– А, кто это?

– Ой, Миша – лучше не спрашивай…

Проанализировав ещё кое-какие – менее важные «разведданные», хорошенько подумав и всё обдумав, я наконец решился:

– Миша! Начинаем операцию «Чужой».

* * *

Имеется у меня в Ульяновке ещё один надёжный и достоверный «источник информации»:

– Отец! Что ты скажешь про Охрима Косого – сапрыкинского примака?

Тот, как-то опасливо на меня поглядывая, осторожно отвечает:

– Плохого ничего не скажу – но и хорошего сказать нечего. Досталось ему в этой жизни – не приведи Господь.

– Хм… Что ж тогда к большевикам в семнадцатом-восемнадцатом не прибёг? В то время, таким – как раз среди них место.

– Женил его незадолго до большевиков-то Сапрыкин старший на своей дочери – вот видать и без большевиков Охрим понадеялся в люди выбиться.

– Ах, да. Характер?

Мельком взглянув на потолок:

– Надо подумать… Трусоват несколько – того не отнимешь. Впрочем – как знать, как знать… Скрытный уж больно! Даже на исповеди неискренен, хотя в Бога верует. В школе когда у меня учился – старательным, прилежным был… Память цепкая, читать любит и читает много.