Под прикрытием - [36]

Не дожидаясь, пока все придут в себя, лейтенант Грей рванул вперед, перескакивая через лежащих на полу своих и чужих. Салливан – а он явно прячется на третьем – скорее всего, подумал, что всех людей Грея сняли в этой иезуитски хитрой ловушке – и он ослабил внимание. И еще – он не знает, что у Грея пулемет, – за это и поплатится…

Проскочив по коридору, Грей в мгновение ока – будто в руках и не было тяжелого пулемета, а на плечи не давила тяжесть бронежилета, пролетел по лестнице, поднялся на третий этаж. Дверь была закрыта и заперта – лейтенант выбил ее и забросил сразу две гранаты – светошумовую и «слезогонку». Не ожидавший этого стрелок Салливана, укрывающийся за небольшой баррикадой и державший под прицелом вход на этаж, не успел выстрелить – Грей срезал его из пулемета, прямо на ходу, пробежал еще несколько шагов – и оказался как раз за спинами оборонявшихся. Они находились за хорошо построенной тактической баррикадой – а около люка, через который обороняющиеся должны были проникнуть в помещение, не было вообще никаких укрытий – и около окон, через которые могли проникнуть нападающие – тоже укрытий не было. Салливан предусмотрел все – кроме того, что кому-то удастся прорваться снизу и расстрелять их в спину из пулемета…

– Финал! Учения закончены!

Лейтенант Грей опустил оттягивающий руки пулемет, с облегчением снял каску. От остатков «слезогонки» слезились глаза, все еще болели уши. Как-то разом навалилась усталость…

– Молодец. Чуть ребра мне не переломал…

Капитан Салливан тоже снял шлем, по привычке перезарядил автомат. Снизу подтягивались люди – первым появился Миддс, тоже со снятым шлемом. Постепенно появились и остальные.

– Черт, чистки на целый вечер, – выругался кто-то…

Это и были учения, максимально приближенные к боевым. Все оружие – автоматы, пулеметы, пистолеты – было настоящим, но стреляло оно специальными учебными патронами. В одной из небольших оружейных фирм создали пули из специального состава – твердые, но при резком повышении температуры плавящиеся и оставляющие при попадании яркие, хорошо видимые красные кляксы. Что-то типа модифицированного воска, но с намного большей температурой плавления. Если такая вот пуля попадала на незащищенный участок тела – она вызывала ожог, само попадание тоже было болезненным, даже если место попадания было защищено одеждой. Результативность таких учений трудно переоценить – люди стреляли не по мишеням в тире, которые не могут ни уклониться от пуль, ни ответить, а по таким же, как сами они, спецназовцам, своим сослуживцам, у которых точно такие же навыки. Это был ближний бой в самом чистом, предельно жестоком виде. И правило в нем было одно – делай все, чтобы победить…

Снизу поднялся наблюдавший за учениями офицер-посредник, неторопливо огляделся. Командиры противостоящих групп подошли к нему.

– Победили сегодня, – посредник, как в боксе, вздернул вверх руку Грея, – антитеррористы. Команда Грея!

Команда Грея окружила своего командира, вместе они проделали старый ритуал – восемь кулаков столкнулись, подтверждая победу. Это была их победа. И тех, кто «погиб», и тех, кто «остался в живых».

– Разбор полетов через полчаса, – строго произнес посредник, – пока собирайте реквизит и приводите себя в порядок. Затем всем явиться в полевой штаб.

Антитеррористы в полевой штаб должны были поехать на машинах, а проигравшим террористам предстоял марш-бросок, почти пять километров. Это было еще одно наказание, чтобы каждый понял – хоть это и игра, проигрывать в ней нельзя. Рано или поздно игра станет реальностью, и ставкой в той игре будет не штрафной марш-бросок и незапланированные расходы – проигравшая команда ставит победившей выпивку в течение всего ближайшего субботнего вечера в пабе – ставкой в игре будет жизнь, которая у каждого одна. Нет, проигрывать нельзя.

– За мной должок, – недобро сощурил глаза кэп Салливан перед тем, как исчезнуть в дверном проеме, – имей в виду, еще встретимся здесь.

– Да хоть каждый день, босс, – уверенно заявил Грей.

Слово «босс» прозвучало насмешливо, но Салливан больше ничего говорить не стал, потому что сказать было нечего. Да и силы надо поберечь – для марш-броска.

– Нормально мы их… – начал Миддс, но осекся под взглядом командира.

– Ненормально, – заключил Грей. – Вот если бы ни одного из нас не завалили, вот тогда бы я сказал – нормально. А сейчас – плохо. Лестницу прошли плохо, надо что-то с этим делать. Я повелся на ловушку, как последний баран, хотя должен был догадаться, в чем там дело. О’Мара, Бродерик – как вы?

– До вечера доживу, босс, только в голове до сих пор словно молотком стучат, – ответил Бродерик за обоих.

– Покажешься врачу. Бери своего приятеля, как раз успеете до разбора. Я потом проверю, куда вы поехали – к доку или за пивом.

– Так точно, босс, – вытянулись оба.

Разогнав своих, лейтенант вышел к машинам – подышать воздухом, прочистить легкие от смеси «слезогонки» и сгоревшего пороха. И – нос к носу столкнулся с озабоченным посредником…

– Лейтенант Грей?

– Сэр! – вытянулся он.

– Вас ждут в штабе. Вам предписано явиться в кабинет бригадира Долнана, немедленно.