Под прицелом - 1 - [29]

Обычно в таких ситуациях мне требуются миникамера, минимагнитофон без усилителя, пара упаковок батареек и ручка-микрофон. Миникамера выглядит как пейджер и не вызывает подозрений. Я креплю ее к поясу так, что достаточно только правильно повернуться в сторону снимаемого объекта. От камеры идет провод к минимагнитофону для записи звука и изображения, он проходит под рубашкой, а в рюкзаке держу батарейки и минимагнитофон. Ручка-микрофон похожа на обычную толстую авторучку. Когда необходимы снимки скрытой камерой, я всего лишь нервно кручу ее в руках, направляя в нужное место. Картинки получаются не очень красивыми, но с хорошим разрешением, и их любят показывать в прайм-тайм.

– Нет проблем. Просто скажи Чамберсу, что нужно.

– Я составлю список. Еще нам с Келс надо будет придумать, как ей пробраться туда неузнанной.

– Меня это тоже беспокоит. Как считаешь, это реально?

С усмешкой оглядываюсь на Келс, сидящую в кабинете напротив. Она мирно пьет чай и просматривает какую-то папку с документами. Шальная мысль закрадывается в голову.

– О, да, – говорю Сондерсу и разворачиваюсь к выходу. – Кажется, я знаю, как это сделать.

Сондерс поднимается и следует за мной, поглаживая по спине:

– Тогда я вверяю это дело в твои умелые руки, – с этими словами он быстро направляется в свой кабинет, чтобы избежать моей вспышки ярости.

– Да, я знаю, ты сделаешь это, ты – гомофобная расистская трусливая свинья, – бормочу про себя и стучу в дверь кабинета Келс. Не хочу, чтобы она считала меня варваром.

– Войдите, – кричит она с другого конца комнаты.

Ну, ладно, я не могу упустить такой шанс. Толкаю дверь и вхожу с распростертыми объятиями, плотоядно глядя на нее:

– Думала, ты никогда не пригласишь.

Она окидывает меня скучающим взглядом, а затем вновь переключает внимание на папку:

– Иди к черту.

Пересекаю кабинет и присаживаюсь на краешек стола, глядя на нее сверху вниз.

– Эй, перестань, Келс, мне казалось, ты была совсем не против.

Клянусь, мне послышалось, она бормочет про себя что-то вроде «и не мечтай», но не уверена насчет этого. Натуралка она, как же! Эта фраза скоро станет моей мантрой для медитации, и самое время заняться этим.

– Харпер, ну почему ты все сводишь к сексу? – спрашивает Келси.

Я пожимаю плечами:

– Возможно по той же причине, Келс, что у тебя с ним ничего не связано вообще.

Она не отвечает. И не думаю, что решится, потому что боится признать: у нас намного больше общего, чем она может допустить.

– Ну ладно, партнер (в несексуальном смысле), я хотела спросить – у тебя есть пара голубых джинсов и футболка?

– Что за идиотский вопрос? – она поднимает голову и откидывается назад в высоком черном кожаном кресле. Надо будет потолковать с Чамберсом, чтобы мне поставили такое же. – Разумеется, есть, – сделав глоток чая, она пристально смотрит на меня.

Келс, неужели я вижу искорку интереса в твоих глазах? Мне кажется, или она мысленно раздевает меня? Прочищаю горло, стараясь абстрагироваться от этого ощущения.

– У нас новое задание, для выполнения которого тебе придется слегка переодеться.

– И что это значит?

* * *

Возле регистрационной стойки школы я стараюсь скрыть усмешку, глядя на Келс, беспокойно ерзающую возле меня. Забежав на несколько секунд в ближайший УолМарт (даже не могу описать, что за море удовольствия я получила от этого шопинга), мы выбрали футболку с Рики Мартином. И только после угрозы физической расправы с моей стороны она одела ее вместо своей стильной рубашки поло (вкусы по поводу «одеться попроще» у нас явно не совпадают). Теперь она вполне может сойти за 18-летнюю студентку колледжа.

Когда я, стоя позади нее, зачесывала ей волосы назад, мои подозрения лишь подтвердись. Стоило кончикам моих пальцев совершенно невинно, клянусь, слегка коснуться ее шеи, я почувствовала, как ее пульс участился. Это было приятное ощущение, и я рада, что была тому причиной.

Администратор раскладывает передо мной регистрационные бумаги:

– А какое отношение вы имеете к этой ученице?

Усмехаюсь, замечая, что Келс не уделяет должного внимания этому разговору.

– Я – ее куратор из патронажной службы.

Келс с легким негодованием медленно поворачивается ко мне.

Администратор смотрит на нее, затем снова на меня:

– Это весьма необычно.

– Конечно. Но суд постановил, что мисс Глухая Задница…

Келс прерывает меня взглядом, разящим наповал:

– Глоу-Зейдниц, ты, тупица.

Оборачиваюсь к ней с издевкой и уточняю в документах.

– Хм. Гло-у-Зейд-ниц. Надо же, а звучит как Глухая Задница. Знаете, как говорится: «то, что выглядит как задница, звучит как задница, наверняка и есть задница».

Администратор смотрит на нас с подозрением:

– Мне нужно связаться с директором. Вы не могли бы подождать? – она указывает на деревянную скамью возле информационной доски.

Отвешиваю реверанс:

– Только после Вас, мисс…

– Заткнись, Харпер.

Жизнь прекрасна. А порой просто великолепна!

– Эй, смотри, Келс, на выходных у них будут танцы.

В ответ получаю лишь свирепый взгляд.

– Ну давай же, встряхнись, Крошка Ру^{3}.

Она смотрит на меня своими зелеными глазищами, и я чувствую, как сердце учащает ритм. Черт, как же она хороша! Неудивительно, что ее назначили на должность диктора.