Под одной крышей - [75]

— Маришка? — безразличным тоном произносит она и, поставив чашку на стол, сгребает в ладонь невидимые крошки. — Ключ нужен? — Она кивает на стену, где висят связки ключей. — Выбирайте, какой ваш.

— Хорошо. — Мари снимает и перебирает ключи, отыскивая свой.

— Берите все, если забыли, какой ваш, — раздраженно говорит Йолан.

— Хорошо, — опять соглашается Мари и в нерешительности сжимает связку покрытых ржавчиной ключей. — Я переезжаю, — робко произносит она, — мы с тележкой.

— И правильно делаете. Дом будут сносить, приходили из управления, признали опасным для жизни. Я так и думала, что вы обязательно заглянете, чтобы забрать свои вещи.

Толстая дворничиха встала, налила из кастрюльки воды в чашку, помешала в ней ложкой, затем подошла к двери, выплеснула воду во двор и, словно забыв о Мари, вытерла чашку, поставила ее на полку, затем медленно опустилась на свое место.

За эти несколько недель дворничиха сильно изменилась. Волосы у нее стали гладкими и сильно поредели, жиденькие локоны свисали на обрюзгшее лицо. Ее еще больше раздавшееся грузное тело, казалось, расплылось на стуле, в лице и во всем ее облике поражала какая-то неестественная инертность.

— Ну, чего еще? — спросила она, не глядя на Мари.

— Значит… отсюда всем надо переезжать… — робко сказала Мари.

— Уже переехали! — сурово ответила дворничиха. — Только я осталась да Фекете, он перебрался в убежище.

Кто-то постучал в дверь и открыл ее. Мари торопливо сказала вошедшему Дюрке:

— Подождите минутку, я сейчас, — и повернулась к неподвижно сидевшей женщине: — Он со мной… мы приехали с тележкой…

Дюрка пробормотал свое имя и жестом дал понять Мари, чтобы она торопилась. Толстуха с полнейшим безразличием кивнула, дескать, грузите и увозите.

Но Мари не уходила. Что подумает Дюрка, которому она только что хвалилась дружеским расположением к ней Йолан? А Йолан отворачивается и молчит, могла бы быть поприветливее с Дюркой! Она подошла к столу, наклонилась к дворничихе и обиженно спросила:

— В чем я виновата перед вами, Йолан, что вы так… — Дворничиха с досадой махнула рукой, но Мари продолжала: — А вы куда переедете? Скажите адрес, может, я зайду навестить вас когда-нибудь.

— Вам уже и адрес мой понадобился? Думаете, легко получить квартиру в Буде? Фекете целыми днями хлопочет, бегает повсюду. Его до того напугала комиссия, он даже ночью вскакивает, дрожит от страха, что дом обрушится ему на голову. Но так он ничего и не добился. Может, и найдет чего-нибудь, но мне и здесь хорошо. Вы, наверно, знаете, муж-то мой помер…

Пораженная, Мари выпрямилась, в руках ее звякнула связка ключей.

— Господин Келемен? — пробормотала она. И перед глазами ее возник дворник с серьезным, красивым лицом. Как-то вечером он принес три стула из кладовой хозяина дома, просто взял на свой страх и риск, потому что у Винце Палфи, кроме как на кровать, не на что было сесть, как же она могла забыть этого человека! — Господин Келемен!..

— Он самый, господин Келемен, — раздраженно повторила дворничиха и опять кивнула. — Сошел с ума и помер, так мне передали.

Дюрка вынул руки из карманов, подошел к Мари и остановился рядом. Глотнул слюну, отчего на его худой шее запрыгал кадык.

— Кто вам сообщил? — спросил он. — Часто случается, что даже очевидцам нельзя верить… люди могут ошибиться. Он был военным?

Йолан подняла глаза на парня и, глядя на его открытое лицо, несколько смягчилась и тихо, почти шепотом сказала:

— Нет, этот зря не скажет. Он работал с Лайошем на электромеханическом заводе, серьезный человек, хороший друг его. Вместе попали в тифозный барак. Говорит, что Лайош сильно исхудал, остались одни кожа да кости. Ночью с ним — припадок, его схватили, трое или четверо, еле справились. Вы его знали, Маришка, кто бы мог поверить. — И она скорбно покачала головой. — Тот самый человек, его друг с электромеханического, и закопал Лайоша, ошибки тут быть не может.

Мари заплакала, а Дюрка, подавленный, не зная, чем утешить ее, пробормотал срывающимся голосом:

— Примите мое глубокое соболезнование.

— Спасибо… — Женщина оперлась ладонями на стол. — Так что адреса назвать не могу, а у вас-то есть он? Фекете собирается в Пешт, может, заглянет к вам. Он где-то раздобыл пианино. — И внезапно она засмеялась тем прежним, мелодичным смехом… Он проплыл над опустевшим двором, вдохнул жизнь в слепые глазницы окон. — Вообще-то он механик, но умеет играть и на пианино, особенно венгерские песни. Когда в сорок третьем его выгнали с работы, он устроился тапером в корчме на улице Аттилы. Ну идите, немного погодя я загляну к вам.

Дюрка отодвинул в сторону приставленную дверь в комнату, затем подошел к окну, выворотил несколько кирпичей, и в небольшом полуподвальном помещении сразу стало светло.

— Наверно, эта лачуга была в свое время благоустроенным жильем! — высказал предположение Дюрка и принялся за дело.

Мари бегала от одной вещи к другой, выдвигала ящики расписанного тюльпанами комода. Дюрка торопил ее:

— Оставьте вещи в ящиках, все равно буду увязывать.

Вынесли две разобранные кровати и остатки гардероба, комод, кухонный буфет, стол; пока Дюрка грузил на тележку утварь, Мари сложила в корзину посуду и обвела взглядом комнату: не оставила ли чего? Кажется, все, одни голые стены. Даже невозможно представить, что здесь когда-то было светло и тепло, а на стенах висели три картины. Дверь между комнатой и кухней она оставила открытой, входную дверь тоже не стала прислонять, зачем? Вышедшей во двор Йолан Мари передала связку ржавых ключей.