Под небом Новгорода - [2]

Всеволод прошептал:

— Можно подумать, это ангелы Судного дня…

Дети Ярослава и их свита встретились, началась веселая сумятица. Солнце полностью исчезло за горизонтом. Казалось, что все потухло. Анна вздрогнула, она не могла привыкнуть к наступлению ночи. В этот час возникали все страхи ее детства. Это был час, когда Моарисса старалась увлечь людей в преисподнюю. Хотя Аня была крещена, она так и не смогла полностью отречься от старых богов и потому верила, что добрый дух охраняет ее. Но сейчас было не время для мрачных мыслей; сейчас она радовалась встрече со старшим братом, князем Новгородским, которого она так любила.

Была уже ночь, когда они проезжали через городские ворота. Факелы в руках новгородцев образовали светлую, мерцавшую во тьме изгородь. Собравшиеся по обеим сторонам деревянного моста, который вел ко второй крепостной стене, юноши и девушки в ярких одеждах размахивали букетами, хлопали в ладоши и весело кричали:

— Добро пожаловать, Анна Ярославна!

— Здравие сестре нашего князя!

— Многие лета Владимиру Рюриковичу!

— Слава киевским князьям!

Перед вратами третьей стены, над которыми возвышался купол, при входе в Кремль собрался купеческий и ремесленный люд, пришедший поклониться прибывшим. Не успев еще отдышаться как следует, Анна бросилась к старику в более темном, чем у остальных, одеянии.

— Свенельд, батюшка, слава Богу, ты жив!

— Голубка, почему ты думала, что я умер? Я не мог бы предстать перед нашими богами, не увидев тебя, не прижав тебя к сердцу, ранее чем ты уедешь в далекую страну Францию.

Руки княжны, обнимавшие старика, разжались. Свенельд понимающе покачал головой.

— Поезжай, не беспокойся, моя маленькая Аннушка, все будет хорошо. Посмотри, я думал о тебе. То, что я тебе дам, принесет счастье и будет всегда напоминать о Новгороде.

— Я никогда не забуду Новгорода, для этого мне не нужен подарок!

— Знаю, но все же посмотри.

Двое прислужников протянули ей ларец, на крышке которого был изображен святой Георгий с драконом на фоне городских укреплений.

— О, какая красота! — воскликнула Анна, открывая ларец.

Вырезанная из моржового клыка Дева Мария держала одной рукой младенца Христа, другой же протягивала на открытой ладони… Новгород! И был Новгород как настоящий. Тут можно было разглядеть сорок две сторожевые башни, собор Святой Софии, дворец Ярослава, а также мост через реку, рвы, укрепленные стены. Анна долго смотрела на это чудо, затем подняла голову. Слезы застилали ей глаза.

— Свенельд, это самое прекрасное, что ты сделал за всю свою жизнь.

— Я тоже так думаю, — без околичностей сказал старик, которому сам Византийский император для украшения жилища заказывал фигуры из слоновой кости.

— Благодарю тебя, я никогда не получала лучшего подарка и никогда, ничто не тронет меня больше. Я знаю, что Новгород находится под покровительством Матери Божьей, и мне будет проще покидать страну.

— Ты права, дитя мое, уезжай спокойно. Но хранимая Богом или нет, а наша любимая отчизна преодолеет все напасти.

— Все равно следует быть настороже, — сказал князь Владимир, — нас окружают враги, которых привлекает богатство этого города.

— Господин, пусть только они придут, мы их ждем! — воскликнул дружинник-юноша, потрясая мечом.

— Я знаю, храбрые воины, что могу рассчитывать на вас. Но сейчас не время для шума и воинственных песен. Сейчас место празднику и пляскам!

Очень обрадовались этому девушки, одетые в восхитительные наряды, расшитые золотыми, серебряными нитями, цветным шелком.

Всеволод помог сестре забраться в седло, затем передал драгоценный ларец одному из своих военачальников.

Вся толпа остановилась перед третьей стеной. Только именитые люди, князья и их свита проследовали к собору Святой Софии. На пороге их ожидал епископ Лука Шидята, окруженный другими священнослужителями.

Князья поклонились настоятелю, который благословил их, затем первым вошел в храм. За ним последовали и все остальные.

Работы в соборе еще не были закончены, однако внутреннее убранство храма казалось ослепительным. Сотни дрожавших огоньков освещали лики, изображенные на фресках; золото подчеркивало свежесть и живость росписей. Запахи краски и воска дурманили. При появлении процессии под расписными сводами раздалось торжественное песнопение. Еще в дорожной пыли, киевляне опустились на колени: великолепные ковры покрывали плиты пола.

Несмотря на красоту песнопения, красоту икон и фресок, уставшая после долгого путешествия Анна чуть не заснула: хорошо женщина из свиты незаметно подтолкнула девушку локтем, приведя таким образом Анну в чувство. Но вот служба закончилась. В последний раз благословив присутствующих, епископ удалился.

* * *

На женской половине евнух растирал Анну, взбодренную душистым паром бани. После всякой поездки баня считалась обязательной. В это время служанки вынимали из кожаных сундуков наряды княжны, восторженно восклицая при виде красивых тканей, богатого золотого шитья, жемчугов и каменьев. Меха были редкостной красоты; обувь отличали хорошая работа и мягкость кожи.

— Какое платье ты наденешь, дитятко?

Этот вопрос был задан Еленой, женщиной лет сорока, крупной и красивой, с широким румяным лицом. Ее голова была увенчана короной светлых волос, покрытых ярким платком. Елена прежде была кормилицей дочери Великого князя Киевского и с тех пор никогда не расставалась с Анной. Глубоко преданная той, которую считала своей дочерью, Елена была готова все бросить и следовать за Анной хоть во Францию, хоть еще куда. Здесь же, в родимой стороне, ей предстояло распрощаться со своими родителями и родичами, уважаемыми купцами.