Под небом Италии - [12]

Хотя Франческа отказывалась понимать, как можно испытывать счастье, творя такие дела, как Бельдан. О его жестокости ходили легенды. Она даже слышала, что он рыцарь ордена тамплиеров, а значит, колдун, и в этом причина его побед. Но сейчас, глядя на него, Франческа в этом усомнилась. Да, Арнонкур – великий кондотьер, безжалостный воин, о чем свидетельствовали мужественные черты его лица. Но добился он всего благодаря себе, а не сомнительным потусторонним силам.

Достойный соперник.

И привлекательный. Нет, не красотой. Красавчиками слыли Оливер и Ги. А Бельдан притягивал чем-то иным. Правда, кого угодно, но только не ее. Если Ги сейчас двадцать шесть, то его брату далеко за тридцать. Не молод. Однако и не стар для всех побед, которые ему приписывали. Поговаривали, что он был женат, но Франческа не знала, что сталось с его женой.

Внезапно она поняла, что рыцарь не шевелится. Он явно почувствовал, что она его изучала, и это было ему приятно. Франческа поспешно подошла и принялась тереть ему спину обычным мылом из свиного жира. Под ее пальцами на плечах Бельдана вздувались бугры мышц. Но он не крякал от удовольствия, как другие рыцари, которых они мыли вместе с Бланш. Франческу это расстроило. Нет, она добьется своего.

Франческа стала намыливать его кругообразными движениями: вдоль лопаток и выше – там, где начинается шея и находится особенно чувствительное место. Пусть поймет, какой хорошей женой она была бы его брату! Бельдан правильно заметил, что она хороший целитель – умелые пальцы сослужили ей хорошую службу, когда поглаживали покрывавшие тело рубцы, шрамы и плохо залеченные раны – рыцарь д'Арнонкур трудно шел к своей славе.

Секира с широким лезвием, копье и стрела – здесь были представлены все виды оружия. А на правой руке свежая кровоточащая рана от меча, которую она потревожила своими движениями.

– Ужасно... – прошептала Франческа.

На мгновение вид старых ран заставил Франческу забыть, кто перед ней и почему они вместе в этой освещенной свечами комнате. Но вот Бельдан потянулся, и его огрубевшая ладонь накрыла ее кисть.

– Зачем вы это делаете? – спросил он.

– Зачем вы приехали в Бельведер? – ответила Франческа вопросом на вопрос.

Она думала, что он повернется, но Бельдан не изменил положения, и ей пришлось напрячься, чтобы расслышать его слова.

– Я уже говорил, что так пожелал Ги, а у меня не хватило мужества ему отказать.

– И это единственная причина?

– А какая может быть еще? – В его тоне прозвучала явная ирония. – Я нисколько не сомневался, какой прием мне будет оказан.

Они замолчали, но веселый смех Летиции вывел их из задумчивости.

– Уже поздно, – проговорила Франческа. – Утром у меня очень много дел.

Но вдруг она вспомнила, что ей еще предстояло, и, судя по нетерпеливому блеску рыцарских глаз, он знал это тоже.

– Нет, я не стану этого делать, – объявила она и, отойдя на шаг, уперлась мокрыми кулаками в бока. – Хоть вы и великий рыцарь, но вполне способны вести себя как взрослый человек и не демонстрировать мне свои причиндалы. Когда закончите, я помою вам волосы – только буду молить Всевышнего, чтобы не наткнуться в них на вшей. А с телом – хватит! – И, выговорив все это, Франческа повернулась к Бельдану спиной.

А потом стояла и слушала тихий плеск воды, стараясь унять разлад в мыслях.

«Ненавижу рыцарство! Ненавижу рыцарский дух! Всю эту чушь, которую воспели трубадуры и которая на поверку оказывается армиями наемников, побоищами, выкупами и потоками крови!»

Франческа вспомнила гордого отца, который после Пуатье вернулся домой калекой, братьев, которые то появлялись, то исчезали из Бельведера. А теперь этот визит Бельдана д'Арнонкура.

Она вспомнила его покрытое шрамами тело и разозлилась на себя за то, что пожалела его.

– Все? – Франческа подняла кувшин и смотрела, как прозрачная вода исчезала в темной копне его волос. Она намылила их все тем же мылом и запустила в пряди пальцы. Несмотря на неприятный запах свиного жира, ее прикосновения доставляли рыцарю явное удовольствие, и он заметно расслабился. Но то, что она добилась своего, не принесло Франческе ожидаемого удовлетворения. Бельдан вызвал ее сочувствие, и от этого Франческа разозлилась еще сильнее. Она намеревалась разжигать свой гнев, но это оказалось не так-то просто. Ей понравилось прикосновение его волос, когда они оплетались вокруг ее пальцев. «Боже праведный! – возмутилась она в душе, поймав себя на крамольных мыслях. – Не волосы – прямо руно». И пока рыцарь не открыл глаза, заглянула ему через плечо и увидела такие же завитки на груди.

– Как у крестьянина, – пробормотала Франческа.

– Вы что-то сказали, графиня?

Только тогда она поняла, что говорила вслух. Покраснела, устыдившись плохих манер, и, не ответив, глубже погрузилась в его волосы.

– Смешно, – произнес Бельдан, и, к своему ужасу, Франческа услышала в его голосе неподдельное веселье. – Готов поклясться, вы сказали слово «крестьянин» и сказали это, имея в виду меня.

Франческа чуть не сгорела от стыда, но в то же время у нее было ощущение одержанной победы.

Однако она согнала улыбку с лица, когда рыцарь продолжал спокойно рассуждать: